Тысячный этаж - [31]

– Надеюсь, это того стоило! – крикнула она. – Изменить отцу со случайным мужиком. Надеюсь, это стоило наших разрушенных жизней!

– Он не был случайным… – проговорила Каролина, но Эрис оборвала ее, закрывая уши руками:

– Боже, я не хочу этого слышать!

– Эрис…

– Как я могу верить твоим словам?

Точно слепая, Эрис вылетела из комнаты, захлопнув за собой дверь. Сейчас девушку не волновало, куда она идет, лишь бы подальше отсюда.

В ушных антеннах раздался звонок, линзы засветились от входящего импульса. Эйвери… Эрис отклонила звонок. Конечно, Эйвери понятия не имела, что происходит: Эрис никому не рассказала. О чем бы ни хотела поговорить подруга, сейчас было не до этого. Проблемы верхних этажей казались такими далекими.

Эрис вжалась в стену коридора, пытаясь не закричать.

– А ты здесь зачем? – послышалось рядом.

Она повернулась, собираясь сорвать злость на том, кто посмел с ней заговорить. Через несколько дверей стояла девушка испанской наружности, на вид ее ровесница. Эрис окинула взглядом брюки из кожзаменителя, золотистый топ без бретелек и дешевые серьги. В одной руке девушка держала обычный черный глюк-кальян. Она сделала долгую затяжку, складывая губы в букву «О» и выдыхая ярко-зеленый дым. Наверное, под кайфом.

– Ты меня знаешь?

– Ты ходишь в клуб, где я работаю. «Высота».

Эрис взглянула на девушку – лицо в форме сердечка, обрамленное черными прядями, непринужденно скрещенные ноги в ярко-синих ковбойских сапогах. Нет, Эрис ее не вспомнила.

– Кстати, ты мне как-то нагрубила, – проговорила девушка, сощурив темные глаза.

Эрис ничего не сказала. Если от нее ждут извинений, то зря.

– Итак… – Девушка окинула взглядом наряд Эрис, ее дизайнерские джинсы и жемчужные гвоздики в ушах. – Какого черта ты здесь забыла?

– Долгая история.

– Как знаешь. – Девушка пожала плечами.

Эрис посмотрела на глюк-кальян. Вряд ли незнакомка курила что-то качественное, но Эрис отчаянно захотелось сделать затяжку. К черту! Ее жизнь и так лежала в руинах, почему бы не покурить с официанткой «Высоты», которая определенно испытывала к ней неприязнь?

– Я сейчас узнала, что мой папа – мне не отец, – отрезала Эрис и подошла к девушке.

Та протянула ей глюк-кальян; на запястье мелькнула небольшая инк-татуировка.

– И что это такое? – отвлеклась от своих проблем Эрис.

Она не узнала причудливые изгибы узора.

– Всего лишь часть.

– А где остальное?

Девушка засмеялась, встряхнув темными кудряшками. От нее пахло дымом и дешевыми духами, а еще чем-то пряным, вроде янтарных свечей.

– Ты все равно никогда не увидишь.

Эрис и не собиралась допытываться. Она сделала долгую, глубокую затяжку, выдохнула дым идеальным кольцом. Незнакомка удивленно изогнула бровь.

– В общем, – сказала Эрис, – все деньги у отца, поэтому теперь… мы с матерью сами по себе.

– Ничего себе. Неожиданно.

– И не говори.

Некоторое время девушки стояли в странной тишине, передавая друг другу глюк-кальян. Эрис ждала, что их прогонят отсюда, – наверху, на девятьсот восемьдесят пятом, ей всегда приходилось курить рядом с вентиляцией, чтобы не попасться регулировщикам, – но незнакомка, видимо, не переживала. Может, здесь, внизу, никого это не волнует?

Наконец табак в кальяне почти закончился. Девушка небрежно бросила его на землю и раздавила ногой, разметала каблуком обломки. Они курили из дешевого одноразового кальяна.

– До встречи! Кстати, меня зовут Мэриель.

– Эрис.

– Что ж, Эрис, – с насмешкой сказала Мэриель, которую явно забавляла эта встреча. – Добро пожаловать на Бейнбери-лейн[3].

– Эта улица правда так называется? – Эрис не могла поверить, что у столь мрачного места такое оптимистичное название. Вот чушь.

– А ты поищи, что такое бузина, – выкрикнула Мэриель, скрываясь в своей квартире.

Эрис так и сделала. Оказалось, что это чрезвычайно ядовитое растение, которое в Средневековье часто использовали для самоубийств.

– Теперь все понятно, – пробормотала Эрис, смахивая внезапные слезы ярости.

Она подумывала вернуться в квартиру номер 2704, но замешкалась, услышав голоса за дверью Мэриель – особенно низкий мужской голос. Возможно, он принадлежал отцу Мэриель. Отчего-то этот звук пробудил Эрис. Она больше не могла ждать, раскуривая травку и гадая, что думает отец. Нужно поговорить с ним.

Эрис развернулась и направилась к ближайшему экспресс-лифту, идущему наверх Башни.

Было воскресенье, поэтому в отделении пластической хирургии больницы «Венсонн-Сеюн» на восемьсот девяностом этаже оказалось почти пусто.

– Привет, Эрис. Он у себя кабинете, – сказала Слейти, секретарь на ресепшене, когда Эрис проходила мимо.

Девушка кивнула, торопливым шагом устремляясь вперед. Миновала экспериментальный центр, где в крошечных чашках Петри шла рекомбинация различных ДНК-форм, и ферму нервов – там в огромных полупрозрачных баках выращивали спинной мозг – и направилась в кабинет отца в конце коридора.

«Эверетт Рэдсон, дипломированный врач, директор по косметическим процедурам и модификациям», – гласила именная табличка над дверью. Эрис сделала глубокий вдох и зашла внутрь.

Ссутулившись, отец сидел за столом – в полурасстегнутом свитере для гольфа и синих хирургических штанах. Одной рукой он обхватил полупустой стакан со скотчем. На его седые волосы ложился резкий больничный свет, а в уголках глаз и рта появились новые морщинки. Эрис впервые видела отца таким старым.