«Тысячелетие МашыаХХХа» - [6]

– Ну, – заметил кто-то, – по-моему, то, что ее забрали бы наложницей в одну сторону, что в другую, для нее было бы всё одинаково. Вряд ли ее жизнь изменилась от этого в худшую сторону.

– Да нет. В Царстве нашем всё же получше будет, чем в диком лесу, – не согласился Койот. – У Израильского Царя и его подданных, еврейских рабовладельцев, наших хозяев, очень много всего необычного, прекрасного, богатого, ученого. Сытая жизнь, достаток, рабы, слуги, солдаты. Всё, чего только не пожелаешь… Этот, как его… Рай на земле! Там бы она жила просто прекрасно и без забот. А вместо этого она попала в дикий лес, к диким черным москвичам, в дикое стадо, где совсем нет ничего хорошего и даже ничего человеческого.

– Это у тебя такая страшная история про Черного Москвича? – удивленно переспросил доктор Куин. – Что-то ты всё время про эту самую вашу красавицу рассуждаешь. Или она со временем сама превратилась в Черного Москвича? То есть в Черную Москвичку и стала предводителем этой самой банды и вырезала все ваши деревни вместе взятые, включая израильских ваших рабовладельцев, солдат, царей и самого Машыахха, в связи с чем вы и назвали ее Черной Москвичкой и поставили ей памятник из бронзы на вершине вашей священной горы Арарат? – искушённому народу явно нужны были серьезные страшилки, а не душещипательные легенды о потерявшихся любовниках или нравоучительные рассказы о разрушенной любви двух нежных рабских душ.

– Да. А что красавица? Красавица она и есть красавица. В любых условиях. Она и здесь красавица, и в Иерусалиме среди наших иудейских хозяев она красавица. И даже отправь ее на эту самую вашу Луну, – Койот задрал голову и посмотрел на Луну, которая ярко светила на небосклоне и о которой ему здесь целый вечер рассказывали всякие небылицы о том, что это тоже планета и на ней когда-то жили люди, – и там она тоже будет красавицей. В общем, наш Черный Москвич, огромный, черный, страшный, весь заросший черной длинной шерстью, главарь их племени и самый жестокий москвич из всех самых жестоких черных москвичей, он без памяти влюбился в эту девушку. Ну, вот прямо насмерть. Ну, вот просто умереть и не жить. Влюбился так, что позабыл все свои старые страшные замашки старых черных москвичей, потерял интерес к своей дикой жизни, к пище, к природе и даже к своему собственному племени. Любовь – это мощное чувство, как говорят наши старики. Влюбленность – это как страшная болезнь. Кто-то от нее выздоравливает, а кто-то умирает. А кто-то живет с ней всю жизнь.

– И чего? – переспросил вечно торопившийся Камиль Мусин притихшего Койота, который надолго замолк, наверное, задумавшись о себе и своей Еве, про их собственные судьбы и их нынешнюю любовь. – Чего задумался? Всё очевидно. Эти самые Черные Москвичи – жиды своей нынешней Московии. А чего с этим самым Черным стало? От любви? Издох, поди?

– Сам ты издох, – не выдержал Койот издевательств. – Он-то как раз и не издох, потому что красавица была его пленницей. Она его очаровала, образумила, научила говорить по-нашему, по-человечески, приодела во что-то, забрала от его дикой стаи и привела в свою деревню.

– Тут и сказочке конец, и всем нашим ужасным ужасам тоже конец. А кто нас, придурков, слушал – молодец, – подытожил доктор Куин и начал громко зевать. – И стали они жить поживать, детишек черных москалей рожать да добра наживать. Скучно.

– Как бы не так! – грозно ответил Койот, – тут как раз и начинается всё самое страшное!

– Да ну? – заинтересовался Сергей-458-й. – Ану, давай, валяй. Страши.

– Перепугались все в Козюлине-то этом. Переполох страшный учинился. Разбежались все по окрестностям, по другим сёлам, а то и просто в чистый лес. В общем, куда глаза глядят. Очень уж большой и страшный был Черный Москвич этот. И как их не упрашивала вернуться назад их тамошняя красавица – все боялись. А потом вызвали солдат, еврейскую царскую стражу, те пришли…

– И убили этих страшно влюбленных? – начал угадывать Камиль Мусин, – или, если точнее сказать, страшных этих влюбленных, потому что они были слишком уж страшными, даже если объединить их красоты да разделить на двоих.

– Молчи, негодник! Тебе всё лишь бы опошлить! – начали возмущаться остальные. – Ну-ну, продолжай.

– Да продолжать-то уж и не много, – ответил Койот. – Пришла еврейская стража, арестовала их, и угнала куда-то вглубь страны, к хозяевам нашим поближе, в зоопарки их тамошние, к людям тамошним, которые стали изучать этого самого страшного Черного Москвича, делать над ним разные опыты да исследования. Хотели понять, как это он в столь страшных условиях выжил да еще черной шерстью своей оброс там, где обычные люди все повымерли. А его любимую красавицу, ради которой он убежал от своего стада, у него забрали да и отдали ее хозяину. А она не вынесла такого издевательства над собой, да и умерла вскоре…

– Ну, а Черный Москвич чего? Стал умнее? После любви-то? – кто-то заинтересовался странной этой историей.

– Да я и не знаю уже точно. Может и живет еще, хотя и вряд ли. Давно это было. Помер, поди, уже где-то в их зоопарке. Тут даже у нас, рабов, жизнь страшная. А что уж говорить об этих зоопарках? Вот такая страшная история… – Койот загрустил, очевидно, снова раздумывая про себя, про свою Еву, про их любовь и про то, что их ждет в ближайшем будущем.