«Тысячелетие МашыаХХХа» - [44]

И ничего уже не будет проклятого, но престол Бога и Агнца будет в нем, и рабы Его будут служить Ему.

И узрят его, и имя Его будет на челах их.

И ночи не будет там, и не будут иметь нужды ни в светильнике, ни в свете солнечном, ибо Господь Бог освещает их, и будут царствовать во веки веков".

Он снова отошел чуть дальше к тому месту, где ручей впадал в озеро, разделся и вошел в ручей. Морозной свежести вода приносила несказанное удовольствие. Он, в который уже раз за последнее время, осторожно опустился к воде, стараясь не поднимать грязь и муть со дна ручья, опустил лицо в воду и широко раскрыл глаза. Красота подводного мира, чистого и светлого, как настоящий рай снова поразила его. Как хотелось ему остаться в нем, в этом подводном царстве! Остаться навсегда. Жить здесь, в прохладной воде, среди зеленой травы, солнечных бликов, среди головастиков, рыбьих мальков и даже среди взрослых щук, которые наверняка плавают чуть дальше, там, в большом и длинном озере. Жить и наслаждаться жизнью, которая хоть и прекрасна везде и всюду, но слишком уж сурова там, наверху. Жизнь, которая хоть и возрождается на планете медленно и неумолимо, но всё-таки еще слишком страшная, грязная и жестокая. А здесь, в ручье, в озере, среди чистой ключевой воды, зеленой травы, ему было бы очень хорошо. Без тягот и лишений тяжелой армейской службы, без грустных мыслей о том, как бы накормить себя и свою семью, без тягостных дум о возможном светлом будущем для своих детей… И со светлыми и грустными мыслями о прошлой, прекрасной жизни на их планете, которую кто-то так жестоко уничтожил, хотя, возможно, и не понимая, что он творит.

"И сказал мне – эти слова верны и истинны. И Господь Бог святых пророков послал Ангела своего показать рабам своим то, чему надлежит быть вскоре.

Вот, гряду скоро – блажен, соблюдающий слова пророчества книги этой.

Я, Иоанн, видал и слышал это. Когда же услышал и увидал, пал к ногам Ангела, показывающего мне это, чтобы поклониться ему.

Но он сказал мне – смотри, не делай этого, ибо я – сослужитель тебе и братьям твоим пророкам и соблюдающим слова книги этой. Богу поклонись.

И сказал мне – не запечатывай слов пророчеств книги этой. Ибо время близко".

Безделье несколько тяготило Коваля, непривычного к длинному отдыху. Чтобы хоть чем- то заняться, он снова, как и вчера, взял несколько сделанных наспех деревянных удочек и пошел на озеро ловить рыбу. Озеро было огромное, узкое, но очень длинное, казалось бесконечно тянущееся вверх и вниз. То место, где ручей из леса впадал в озеро, было идеальным местом для скрывающегося в лесу человека. Прямо перед впадающим в озеро ручьем был намыт небольшой островок, состоящий, скорее всего, из принесенной ручьем из леса земли. С одной стороны островка всё пространство густо заросло высокими камышами, через которые ничего не было видно, и которые надежно скрывали и защищали от посторонних глаз человека, пребывающего на островке. Те же камыши окружали островок почти со всех сторон, кроме одной, небольшого участка, открытого и удачно выходившего на прекрасный, чистый, огромный кусок водного пространства у ближнего берега. Человека, сидящего на островке, совсем не было видно с противоположного берега, разве что только на самом-самом небольшом его участке, возле самого начала островка, возле кромки воды шириной метра два, которая лежала между берегом, ручьем и островком.

А в озере всегда было много рыбы. Самой разнообразной. Вчера ловилась прекрасная краснопёрка, позавчера хорошо брала прекрасная жирная плотва, а сегодня Коваль очень хотел поймать что-то ещё интереснее и крупнее. Дух рыбацкой удачи уже проснулся в нем. Рыбалка началась. Через некоторое время несколько десятков больших и малых почищенных и выпотрошенных рыбин уже лежало на песчаном берегу, в тени. Настроение было отличное. Коваль отодвинулся вглубь островка, развернул узелок с нехитрыми продуктами, которые он взял на обед, съел немного хлеба, немного печенья, немного вяленой рыбы, оставшейся с прошлой рыбалки. Потом, поглядывая на поплавок, он прилег немного отдохнуть. Был полдень и, наверное, поэтому почти не клевало. Всё хотело отдохнуть. И рыбы в озере тоже отдыхали в обеденное время, прячась от яркого солнца. В его мыслях вновь зазвучали мудрые слова из "Апокалипсиса".

"Неправедный пусть еще делает неправду, нечистый пусть еще сквернится, праведный да творит правду еще, и святой да освящается еще.

Вот, иду скоро, и возмездие Мое со Мною, чтобы воздать каждому по делам его.

Я есмь Альфа и Омега, начало и конец, Первый и Последний.

Блаженны те, которые соблюдают заповеди Его, чтобы иметь им право на дерево жизни и войти в город воротами.

А вне – псы и чародеи, и любодеи, и убийцы, и идолослужители, и всякий любящий и делающий неправду".

Еле слышный шорох вдруг послышался со стороны леса. Коваль насторожился, и рука его потянулась к оружию. Но на берег озера тихонько вышла маленькая и красивая белочка, чудесное рыжеватое создание с уже пушистым хвостом, со шкуркой, уже подготовленной к зимним холодам. Нечто странное творилось с ней. Не замечая человека, она стремилась попасть на его островок. Медленно и увлеченно нюхая воздух, белочка возмущенно бегала по берегу и раздумывала, как бы попасть на островок, но при этом не замочить свои ноги. Как уже было сказано, между берегом и островком было несколько метров воды, как раз в том месте, где впадал лесной ручей. Там было неглубоко, но ведь белочка этого не знала. И мочить ноги не хотела. Суетливо побегав вдоль воды, попытавшись несколько раз войти в воду но, так и не решаясь плыть, белочка некоторое время, видимо, оценивала вариант того, сумеет ли она перескочить водную преграду. Но и на это она не решилась. Еще некоторое время белочка суетливо побегала вдоль берега, повертела головой, потом медленно развернулась и бесшумно скрылась в лесу.