Тысяча и одна ночь. Книга 9 - [30]

И вдруг толпа девушек подошла близко к шатру Хасана, и они сняли с себя одежду и вошли в реку, и Хасан стал смотреть, как они моются. И девушки принялись играть и веселиться, не зная, что Хасан смотрит на них, так как они считали его за царевну, и у Хасана натянулась его струна, так как он смотрел на девушек, обнажённых от одежд, и видел у них между бёдрами всякие разновидности: мягкое, пухлое, жирное, полное, совершённое, широкое и обильное. И лица их были, как луны, а волосы, точно ночь над днём, так как они были дочерьми царей.

И потом старуха поставила Хасану седалище и посадила его. И когда девушки кончили мыться, они вышли из реки, обнажённые и подобные месяцу в ночь полнолуния. И все войско собралось перед Хасаном, как старуха велела. Может быть, жена Хасана окажется среди них и он её узнает.

И старуха стала спрашивать его о девушках, проходивших отряд за отрядом, а Хасан говорил: "Нет её среди этих, о госпожа моя..."

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Восемьсот седьмая ночь

Когда те настала восемьсот седьмая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что старуха спрашивала Хасана о девушках, проходивших отряд за отрядом - может быть, он узнает среди них свою жену, - но, всякий раз как она спрашивала его о какомнибудь отряде, Хасан говорил: "Её нет среди этих, о госпожа моя!"

И потом, после этого, подошла к ним женщина в конце людей, которой прислуживали десять невольниц и тридцать служанок - все высокогрудые девы. И они сняли с себя одежды и вошли с их госпожой в реку, и та стала их дразнить и бросать и погружать в реку и играла с ними таким образом некоторое время, а затем они вышли из реки и сели. И их госпоже подали шёлковые полотенца, вышитые золотом, и она взяла их и вытерлась. И затем ей принесли одежды, платья и украшения, сделанные джиннами, и она взяла их и надела и гордо прошла среди воительниц со своими служанками.

И когда Хасан увидел её, его сердце взлетело, и он воскликнул: "Вот женщина, самая похожая на птицу, которую я видел во дворце моих сестёр девушек, и она так же поддразнивала своих приближённых, как эта!" - "О Хасан, это ли твоя жена?" - спросила старуха. И Хасан воскликнул: "Нет, клянусь твоей жизнью, о госпожа, это не моя жена, и я в жизни не видал её. И среди всех девушек, которых я видел на этих островах, нет подобной моей жене и нет ей равной по стройности, соразмерности, красоте и прелести". - "Опиши мне её и скажи мне все её признаки, чтобы они были у меня в уме, - молвила тогда старуха. - Я знаю всякую девушку на островах Вак, так как я надсмотрщица женского войска и управляю им. И если ты мне её опишешь, я узнаю её и придумаю тебе хитрость, чтобы её захватить".

И тогда Хасан сказал старухе: "У моей жены прекрасное лицо и стройный стан, её щеки овальны и грудь высока; глаза у неё чёрные и большие, ноги - плотные, зубы белые; язык её сладостен, и она прекрасна чертами и подобна гибкой ветви. Её качества - невиданы, и уста румяны, у неё насурмленные глаза и нежные губы, и на правой щеке у неё родинка, и на животе под пупком - метка. Её лицо светит, как округлённая луна, её стан тонок, а бедра - тяжелы, и слюна её исцеляет больного, как будто она Каусар или Сельсебиль". - "Прибавь, описывая её, пояснения, да прибавит тебе Аллах увлечения", - сказала старуха. И Хасан молвил: "У моей Жены лицо прекрасное и щеки овальные и длинная шея; у неё насурмленные глаза, и щеки, как коралл, и рот, точно сердоликов печать, и уста, ярко-сверкающие, при которых не нужно ни чаши, ни кувшина. Она сложена в форме нежности, и меж бёдер её престол халифата, и нет подобной святыни в священных местах, как сказал об этом поэт:

"Название, нас смутившее,

Из букв известных состоит:

Четыре ты на пять умножь,

И шесть умножь на десять ты".

И потом Хасан заплакал и пропел такую песенку:

"О сердце, когда тебя любимый оставит,

Уйти и сказать, что ты забыло, не вздумай!

Терпенье употреби - врагов похоронишь,

Клянусь, не обманется вовек терпеливый!"

И ещё:

"Коль хочешь спастись, - весь век не двигайся с места,

Тоски и отчаянья не знай и гордыни.

Терпи и не радуйся совсем, не печалься,

А если отчаешься, прочти: не разверзли ль".

И старуха склонила на некоторое время голову к земле, а потом она подняла голову к Хасану и воскликнула: "Хвала Аллаху, великому саном! Поистине, я испытана тобою, о Хасан! О, если бы я тебя не знала! Ведь женщина, которую ты описал, - это именно твоя жена, и я узнала её по приметам. Она старшая дочь царя величайшего, которая правит над всеми островами Вак. Открой же глаза и обдумай своё дело, и если ты спишь, - проснись! Тебе никогда нельзя будет её достигнуть, а если ты её достигнешь, ты не сможешь получить её, так как между нею и тобой то же, что между небом и землёй. Возвращайся же, дитя моё, поскорее и не обрекай себя на погибель: ты обречёшь меня вместе с тобой. Я думаю, что нет для тебя в ней доли. Возвращайся же туда, откуда пришёл, чтобы не пропали наши души".

И старуха испугалась за себя и за Хасана, и, услышав слова старухи, он так сильно заплакал, что его покрыло беспамятство. И старуха до тех пор брызгала ему в лицо водой, пока он не очнулся от обморока. И он заплакал и залил слезами свою одежду, от великой тоски и огорчения из-за слов старухи, и отчаялся в жизни и сказал старухе: "О госпожа моя, а как я вернусь, когда я дошёл досюда, и не думал я в душе, что ты не в силах помочь достигнуть мне цели, особенно раз ты надсмотрщица войска женщин и управляешь ими". - "Заклинаю тебя Аллахом, о дитя моё, - сказала старуха, - выбери себе девушку из этих девушек, и я дам её тебе вместо твоей жены, чтобы ты не попал в руки царям. Тогда у меня не останется хитрости, чтобы тебя выручить. Заклинаю тебя Аллахом, послушайся меня и выбери себе одну из этих девушек, но не ту, и возвращайся поскорее невредимым и не заставляй меня глотать твою горесть. Клянусь Аллахом, ты бросил себя в великое бедствие и большую опасность, из которой никто не может тебя выручить!"