Тысяча и одна ночь. Книга 8 - [10]

И он вышел сердитый, а Ахмед-ад-Данаф сказал: "О молодцы, каждый начальник пусть возьмёт десять человек и пойдёт в какой-нибудь квартал искать Далилу".

И Али-Катф-аль-Джамаль пошёл с десятью человеками, и всякий начальник сделал то же, и каждый отряд пошёл в какой-нибудь квартал; а прежде чем отправиться и разойтись, они сказали: "Наша встреча будет на такойто улице, в таком-то переулке".

И в городе разнеслась весть, что Ахмед-ад-Данаф обязался схватить Далилу-Хитрицу, и Зейнаб сказала: "О матушка, если ты ловкая, сыграй штуку с Ахмедом-адДанафом и его людьми". - "О дочка, я не боюсь никого, кроме Хасана-Шумана", - сказала Далила. И её дочь воскликнула: "Клянусь жизнью моих кудрей, я заберу для тебя одежду этих сорока и одного!"

И она поднялась и, надев одежду и покрывало, пришла к одному москательщику, у которого была комната г двумя дверями, поздоровалась с ним, дала ему динар и сказала: "Возьми этот динар в подарок за твою комнату и отдай мне её до конца дня". И москательщик дал ей ключи, и Зейнаб пошла и привезла ковры на осле ослятника, и устлала комнату, и положила под каждым портиком скатерть с кушаньем и, вином, и потом стала у двери с открытым лицом.

И вдруг подошёл Али-Катф-аль-Джамаль со своими людьми, и Зейнаб поцеловала ему руку, и Али увидел, что это красивая женщина, и полюбил её и спросил: "Чего ты хочешь?" - "Ты начальник Ахмед-ад-Данаф?" - спросила его Зейнаб. И Али сказал: "Нет, я один из его людей, и меня зовут Али-Катф-аль-Джамаль". - "Куда вы идёте?" - спросила Зейнаб. И Али ответил: "Мы ходим и ищем одну старуху обманщицу, которая взяла чужие вещи, и мы желаем её схватить. А ты кто такая и каково твоё дело?" - "Мой отец был виноторговцем в Мосуле, - ответила Зейнаб. - Он умер и оставил мне большие деньги, и я приехала в этот город, боясь судей. И я спросила людей, кто меня защитит, и мне сказали: "Не защитит тебя никто, кроме Ахмеда-адДанафа". - "Сегодня ты вступишь под его защиту", - сказали ей люди Али-Катф-аль-Джамаля. И Зейнаб сказала им: "Пожелайте залечить моё сердце, съев кусочек и выпив глоток воды".

И когда они согласились, Зейнаб ввела их в дом, и они поели и напились, и она подложила им в пищу банджа и одурманила их и сняла с них их вещи; и то же, что она сделала с ними, она сделала и с остальными.

А Ахмед-ад-Данаф ходил и искал Далилу, но не нашёл её и не увидел ни одного из своих приближённых. И он подошёл к той женщине, и Зейнаб поцеловала ему руку, и он увидел её и полюбил, и она спросила его: "Ты начальник Ахмед-ад-Данаф?" - "Да, а ты кто?" - спросил он. И Зейнаб ответила: "Я чужеземка из Мосула, и мой отец был виноторговцем, и умер, и оставил мне много денег, и я приехала с ними сюда, боясь судей. И я открыла эту винную лавку, и вали обложил меня налогом, и я хочу быть у тебя под защитой. А то, что берет вали, достойнее получать тебе". - "Не давай ему ничего, и добро тебе пожаловать!" - воскликнул Ахмед-ад-Данаф. И Зейнаб сказала ему: "Пожелай залечить моё сердце и поешь моего кушанья". И Ахмед-ад-Данаф вошёл и поел и выпил вина и упал навзничь от опьянения, и Зейнаб одурманила его банджем и забрала его одежду; и она нагрузила это все на коня бедуина и на осла ослятника, и разбудила Али-Катф-аль-Джамаля, и ушла.

И когда Али очнулся, он увидел себя голым и увидал, что Ахмед-ад-Данаф и его люди одурманены. И тогда он разбудил их средством против банджа, и, очнувшись, они увидели себя голыми, и Ахмед-ад-Данаф сказал: "Что это за дело, о молодцы? Мы ходим и ищем старуху, чтобы изловить её, а эта распутница изловила нас. Вот будет радость из-за нас Хасану-Шуману! Но подождём, пока наступит темнота, и пойдём".

А Хасан-Шуман спросил смотрителя казармы: "Где люди?" И когда он его расспрашивал, они вдруг подошли, голые, - и тогда Хасан-Шуман произнёс такие два стиха:

"Меж собою люди похожи все при уходе их,

Различье в том, каков приход бывает.

Средь мужей найдёшь ты и знающих и незнающих,

Как средь звёзд найдёшь много тусклых ты и ярких".

И, увидев подошедших, он спросил их: "Кто сыграл с вами штуку и оголил вас?" И они ответили: "Мы взялись поймать одну старуху и искали её, а оголил нас но кто иной, как красивая женщина". - "Прекрасно она с вами сделала!" - сказал Хасан. И его спросили: "А разве ты её знаешь, о Хасан?" - "Я знаю её и знаю старуху", - ответил Хасан. И его спросили: "Что ты скажешь у халифа?" - "О Данаф, - сказал ему Шуман, - отряхни перед халифом твой воротник, и тогда халиф спросит: "Кто возьмётся её поймать?" И если он спросит тебя: "Почему ты её не схватил?" - скажи ему: "Я её не знаю, но обяжи Хасана-Шумана поймать её". И если он обяжет меня, я её поймаю".

И они проспали ночь, а утром пришли в диван халифа и поцеловали землю, и халиф спросил: "Где старуха, о начальник Ахмед?" И Ахмед-ад-Данаф потряс воротником. "Почему?" - спросил халиф. И Ахмед ответил: "Я её не знаю, но обяжи Шумана её поймать, - он знает и её и её дочь и говорит, что она устроила эти штуки не из жадности до чужих вещей, но чтобы стала видна её ловкость и ловкость её дочери и чтобы ты назначил ей жалованье её мужа, а её дочери - такое жалованье, какое было у её отца".