Тысяча и одна ночь. Книга 6 - [31]

"О, если бы призрак их к влюблённым не прилетал,

О, если бы эту страсть Аллах не создал для нас

Когда жара бы не было в душе, если вспомню вас,

То слезы бы по щекам обильные не лились.

Я сердце учу терпеть и днями, и в час ночной,

И тело моё теперь сгорело в огне любви".

И потом Джаншах упал к ногам шейха Насра и стал целовать их и плакать сильным плачем и оказал ему: "Пожалей меня - пожалеет тебя Аллах, и помоги мне в моей беде". - "Аллах тебе поможет! О дитя моё, - сказал ему шейх Наср, - клянусь Аллахом, я не знаю этих девушек и не ведаю, где их страна. Но если ты увлёкся одной из них, о дитя моё, проживи у меня до такого же времени в следующем году, так как они прилетят в будущем году в такой же день. И когда приблизятся те дни, в которые они прилетают, сядь, спрятавшись в саду под деревом. И когда девушки войдут в бассейн и начнут там плавать и играть и отдалятся от своих одежд, возьми одежду той из них, которую ты желаешь. Когда девушки увидят тебя, они выйдут на сушу, чтобы надеть свою одежду, и та, чью одежду ты взял, окажет тебе мягкими словами с прекрасной улыбкой: "Отдай мне, о брат мой, мою одежду, чтобы я её надела и прикрылась ею". Но если ты послушаешься её слов и отдашь ей одежду, ты нмкогда не достигнешь у неё желаемого: она её наденет и уйдёт к своим родным, и ты никогда не увидишь её после этого. Когда ты захватишь одежду девушки, береги её и положи её под мышку и не отдавай её девушке, пока я не возвращусь после встречи с птицами.

Я помирю тебя с ней и отошлю тебя в твою страну, и девушка будет с тобою. Вот что я могу, о дитя моё, и ничего больше..."

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Пятьсот одиннадцатая ночь

Когда же настала пятьсот одиннадцатая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что шейх говорил Джаншаху: "Береги одежду той, которую ты желаешь, и не отдавай её девушке, пока я к тебе не вернусь после встречи с птицами. Вот что я могу, о дитя моё, и ничего больше". И когда Джаншах услышал слова шейха Насра, его сердце успокоилось, и он прожил у него до следующего года и считал проходившие дни, после которых прилетят птицы. И когда наступил срок прилёта птиц, шейх Наср подошёл к Джаншаху и сказал ому: "Поступай по наставлению, которое я тебе дал, в отношении одежды девушек; я ухожу встречать птиц". - "Слушаю и повинуюсь твоему приказанию, о родитель мой!" - ответил Джаншах. И затем шейх Наср ушёл встречать птиц. А после его ухода Джаншах поднялся и шёл, пока не вошёл в сад, и спрятался под деревом, так что никто его не видел.

И он просидел первый день и второй день и третий день, и девушки не прилетали, и Джаншах начал тревожиться, плакать и испускать стоны, исходившие из печального сердца, и плакал до тех пор, пока не потерял сознания. А через некоторое время он очнулся и стал смотреть то на небо, то на землю, то на бассейн, то на равнину, и сердце его дрожало от сильной страсти. И когда он был в таком состоянии, вдруг приблизились к нему по воздуху три птицы в образе голубей (но только каждый голубь был величиной с орда), и они опустились около бассейна и посмотрели направо и налево, но не увидели ни одного человека или джинна.

И тогда они вняли одежду и, войдя в бассейн, стали играть, смеяться и развлекаться, и были одинаковые, подобные слиткам серебра. И старшая из них сказала: "Я боюсь, о сестры, что кто-нибудь спрятался из-за нас в этом дворце". Но средняя молвила: "О сестра, в этот дворец со времени Сулеймана не входил ни человек, ни дживы". А младшая воскликнула, смеясь: "Клянусь Аллахом, сестрицы, если кто-нибудь здесь спрятан, то он возьмёт только меня!" И затем они стали играть и смеяться, а сердце Джаншаха дрожало от чрезмерной страсти. И он сидел, спрятавшись под деревом, и смотрел на девушек, а те его не видели. И девушки поплыли по воле и доплыли до середины бассейна, удалившись от своих одежд, и тогда Джаншах поднялся на ноги и помчался, как поражающая молния, и взял одежду младшей девушки, а это была та, к которой привязалось его сердце, и звали её Шамса.

И девушки обернулись и увидели Джаншаха, и задрожали их сердца, и они закрылись от юноши водой и, подойдя близко к берегу, стали смотреть на Джаншаха и увидели, что он подобен луне в ночь её полноты. "Кто ты и как ты пришёл в это место и взял одежду Ситт Шамсы?" - спросили они его. И Джаншах сказал: "Подойдите ко мне, и я расскажу вам, что со мной случилось". - "Какова твоя повесть, зачем ты взял мою одежду и как ты узнал меня среди моих сестёр?" - спросила его Ситт Шамса. И Джаншах молвил: "О свет моего глаза, выйди из воды, и я поведаю тебе мою историю и расскажу тебе, что со мной случилось, и осведомлю тебя, почему я тебя знаю". - "О господин мой, прохлада моего глаза и плод моего сердца, - оказала она ему, - дай мне мою одежду, чтобы я могла её надеть и прикрыться ею, и я к тебе выйду". - "О владычица красавиц, - отвечал ей Джаншах, - мне невозможно отдать тебе одежду и убить себя от страсти. Я отдам тебе одежду, только когда придёт шейх Наср, царь птиц".

И, услышав слова Джаншаха, Шамса оказала ему: "Если ты не отдашь мне мою одежду, отойди немного, чтобы мои сестры могли выйти на землю и наметь свои одежды и дать мне что-нибудь, чем прикрыться". - "Слушаю и повинуюсь!" - оказал Джаншах. И затем он ушёл от них и вошёл во дворец, а Ситт Шамса с сёстрами вышла на сушу, и они надели свои одежды. А затем старшая сестра Ситт Шамсы дала ей одежду из своих одежд, в которой Ситт Шамса не могла летать, и одела её в эту одежду. И Ситт Шамса поднялась, подобная восходящей луне и резвящейся газели, и шла до тех пор, пока не пришла к Джаншаху. Она нашла его сидящим на ложе и приветствовала его и, сев близ него, сказала: "О прекрасный лицом, это ты убил меня и убил себя самого! Но расскажи мне, что с тобою случилось, чтобы мы посмотрели, какова твоя повесть".