Тысяча и одна ночь. Книга 3 - [56]

И лев, увидав осла, окликнул его, и тот смиренно подошёл к нему, и лев спросил: "О животное с сумасбродным умом, какой ты породы и почему ты пришёл в это место?" - и осел отвечал: "О сын султана, по породе я осел, а пришёл в это место я потому, что убегаю от сына Адама". - "Ты боишься, что сын Адама убьёт тебя?" - спросил львёнок, и осел ответил: "Нет, о сын султана, я только боюсь, что он учинит со мною хитрость и сядет на меня верхом, так как у него есть вещь, которую он называет вьючным седлом и кладёт мне на спину, и другая вещь, называемая подпругой, которую он завязывает у меня на животе, и ещё вещь, называемая подхвостником, которую он кладёт мне под хвост, и вещь, называемая уздой, которую он кладёт мне в рот. И он сделает мне стремена, которыми будет меня колоть, и заставит бежать сверх силы, и если я споткнусь, он будет меня проклинать, а если зареву, станет бранить меня. А потом, когда я состарюсь и не смогу бегать, он сделает мне деревянное седло и отдаст меня водоносам, и те будут возить на моей спине воду из реки в бурдюках и в другой посуде, вроде кувшинов. И я пребуду в позоре, унижении и утомлении, пока не умру, и тогда меня бросят на холмы собакам. Что же больше этой заботы и какое бедствие страшней этих бедствий?"

И когда я услышала, о пава, слова осла, перья поднялись на моем теле от страха перед сыном Адама, и я сказала львёнку: "О господин, ослу простительно, и его слова ещё прибавили страха к моему страху".

"Куда ты теперь отправляешься?" - спросил львёнок осла, и тот ответил: "Я издали увидел сына Адама, как г раз перед тем, как засияло солнце, и убежал, спасаясь от него, и вот теперь я хочу убежать и буду бежать все время, так как очень боюсь его. Может быть, я найду себе место, чтобы укрыться от обманщика, сына Адама".

И пока осел разговаривал со львёнком, держа такие речи, и хотел с нами попрощаться и бежать, вдруг появилось перед нами облако пыли. И осел закричал и заревел и, взглянув в сторону пыли, пустил громкие ветры, а через минуту пыль рассеялась, открыв вороного коня с пятном на лбу, как дирхем. И у коня этого были прекрасные отметины и красивая белая шерсть на ногах, и он приятно ржал.

И конь нёсся до тех пор, пока не остановился перед львёнком, сыном льва, и, увидав его, львёнок восхитился им и спросил: "Какой ты породы, о благородный зверь, и почему ты мчишься по этой пустыне, широкой и длинной?" - "О господин зверей, - отвечал конь, - я конь из породы лошадей, а мчусь я и убегаю от сына Адама".

И львёнок изумился словам коня и сказал ему: "Не говори таких слов - это стыд и срам для тебя. Ты длинный и толстый, так как же ты боишься сына Адама при твоём большом теле и быстром беге, а я, хоть и мал телом, решил повстречаться с сыном Адама, броситься на него и съесть его мясо и успокоить страх этой бедной гусыни. А ты пришёл сейчас и растерзал моё сердце этими словами и отвратил меня от того, что я хотел сделать. Несмотря на твою величину, человек покорил тебя и не испугался твоей длины и ширины. А ведь если бы ты лягнул его, то наверное убил бы его, и он бы с тобой не справился, а выпил бы чашу смерти".

И конь засмеялся, услышав слова львёнка, и воскликнул: "Не бывать, не бывать, чтобы я его одолел, о сын царя! Пусть не обманывает тебя то, что я длинен, широк и толст в сравнении с человеком, ибо он по своей хитрости и коварству делает из пальмового лыка вещь, которая называется путами, и надевает их на мои четыре ноги, и привязывает меня к высокому колышку, и я вынужден стоять, привязанный к нему, и не могу ни сесть, ни лечь. А когда же человек хочет на меня сесть, он кладёт на спину мне для своих ног вещь из железа, называемую стременем, и вещь, называемую седлом, и привязывает его двумя подпругами у меня под животом, а мне в рот он вкладывает железную вещь, которая называется уздечкой, и ещё привязывает что-то из кожи, что он называет удилом. И когда он садится в седло на моей спине, он берет удила в руку и направляет и ведёт меня ими, погоняя меня ударами стремян в бока, пока не окровавит их. Не спрашивай же, о сын султана, что я вытерпел от сына Адама! А если я состарюсь, и моя спина отощает, и я не смогу быстро бегать, он продаст меня мельнику, чтобы я вертел жёрнов. И я буду вертеть жёрнов на мельнице ночью я днём, пока не одряхлею. И тогда мельник продаст меня мяснику, и тот меня зарежет, сдерёт с меня шкуру и выщиплет хвост и продаст его на решета и сита, а жир мой он вытопит".

Услышав слова коня, львёнок стал ещё более гневен и озабочен и спросил: "Когда ты оставил сына Адама?" И конь отвечал: "Я оставил его в полдень, и он идёт за мной следом".

И пока львёнок разговаривал с конём, держа такие речи, вдруг поднялась пыль и потом рассеялась, и из-за неё появился несущийся и бегущий верблюд, который рычал и бил ногами о землю, и он делал так до тех пор, пока не достиг нас. И львёнок, увидав, что он велик и толст, подумал, что это сын Адама, и хотел на него прыгнуть, но я предупредила его: "О сын султана, это не сын Адама, это только верблюд, и он как будто бы убегает от сына Адама".