Тысяча и одна ночь. Книга 3 - [41]

Потом царь Сасан велел принести почётные одежды для Кан-Макана и привёл ему коней, а затем он назначил ему во дворце самое большое помещение, и пришли к нему слава и радость. И царь дал Кан-Макану большие деньги я оказал ему величайшее уважение, так как он боялся везиря Дандана.

И Кан-Макан обрадовался тому, что Прекратилось его унижение и ничтожество. Он вошёл в свой дом и пришёл к матери и спросил её: "О матушка, как живётся дочери моего дяди?" И она сказала: "О дитя моё, в мыслях о твоём отсутствии я забыла обо всех, даже о твоей любимой, особенно потому, что она была виновницей твоей отлучки и моей разлуки с тобою". И Кан-Макан пожаловался ей и сказал: "О матушка, пойди к ней и попроси её, может быть она подарит мне один взгляд и прекратит мою печаль", но мать ответила: "Все это - желание гнуть шею мужей; оставь же то, что приведёт к беде! Я к ней не пойду и не войду к ней с такими словами".

Услышав это от своей матери, Кан-Макан передал ей рассказ конокрада о том, что старуха Зат-ад-Давахи вступила в их земли и хочет войти в Багдад, и сказал: "Это она убила моего дядю и деда, и мне надлежит обязательно отомстить ей и снять с себя позор".

Потом он оставил свою мать и пошёл к одной старухе, неверной, развратной, жадной хитрице по имени Садана, и пожаловался ей на то, что чувствует, и на любовь к дочери своего дяди, Кудыя-Факан, и попросил её пойти к ней и уговорить девушку. И старуха ответила ему: "Слушаю и повинуюсь!" - и, расставшись с ним, она пошла во дворец Кудыя-Факан и уговорила и смягчила её сердце к его участи. И затем она вернулась к нему и сказала: "Кудыя-Факан приветствует тебя и обещает, что в полночь придёт к тебе..."

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Сто сорок вторая ночь

Когда же настала сто сорок вторая ночь, Шахразада сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что старуха, придя к Кан-Макану, сказала ему:

"Дочь твоего дяди приветствует тебя, и она придёт к тебе сегодня в полночь".

И Кан-Макан обрадовался и сидел, ожидая исполнения обещания дочери своего дяди, Кудыя-Факан. И едва настала полночь, как она пришла к нему в чёрном шёлковом плаще и, войдя, пробудила его от сна и воскликнула: "Как это ты утверждаешь, что любишь меня, а сам ни о чем не думаешь и спишь себе в наилучшем состоянии!" И КанМакан проснулся и воскликнул: "О желание сердца, я спал только потому, что хотел, чтобы твой призрак посетил меня!"

И тогда она стала укорять его мягкими словами и произнесла такие стихи:

"Коль искренен был бы ты в любви,

Ко сну склониться не мог бы ты,

Утверждающий, что путь любящих

Ты прошёл в любви и страстях твоих!

Поклянусь Аллахом, о дяди сын,

Не сомкнёт очей сильно любящий!"

Услышав это от дочери своего дяди, Кан-Макан устыдился и, поднявшись, стал оправдываться. И они обнялись и стали сетовать на мучения разлуки и продолжали это, пока не взошла заря и не разлилась по краям неба. И тогда Кудыя-Факан собралась уходить, и Кан-Макан заплакал и, испуская глубокие вздохи, произнёс такие стихи:

"О ты, посетившая за долгой разлукою -

Жемчужины уст твоих рядами нанизаны.

Лобзал я раз тысячу тебя, обнимал твой стан,

А ночью щека моя так близко к твоей была,

Пока не пришла заря, что нас разлучить должна,

Как острый меча клинок, из ножен блеснувший вдруг".

А когда он окончил свои стихи, Кудыя-Факан простилась с ним и вернулась в свои покои. Она рассказала некоторым невольницам о своей тайне, и одна из них пошла к царю и осведомила царя Сасана, и тот отправился к Кудыя-Факан и, войдя к ней, обнажил над нею меч, желая убить её. Но её мать, Нузхат-аз-Заман, вошла и сказала царю: "Заклинаю тебя Аллахом, не делай ей дурного! Если ты сделаешь с ней дурное, весть об этом распространится среди людей, и ты будешь опозорен между царями своего времени. Знай, что Кан-Макан не дитя прелюбодеянья, и он воспитывался с нами. Он обладает честью и мужеством и не совершит поступка, достойного укора. Подожди же и не торопись! Среди жителей дворца и обитателей Багдада распространились вести о том, что везирь Дандан ведёт войска со всех земель и привёл их, чтобы сделать царём Кан-Макана".

"Клянусь Аллахом, - отвечал царь, - я непременно ввергну Кан-Макана в беду, чтобы его не носила земля и не осеняло небо! Я оказал ему милость и хорошо обращался с ним только из-за жителей моего царства и вельмож, чтобы они не склонились к нему, и ты скоро увидишь, что будет". И он оставил её и вышел, обдумывая дела своего царства.

Вот что было с царём Сасаном. Что же касается КанМакана, то он пришёл на другой день к своей матери и сказал: "О матушка, я решил совершать набеги и грабить на дорогах, и угонять коней, скотину, рабов и невольников, а когда моё богатство умножится и станет хорошим моё положение, я посватаю мою двоюродную сестру, Кудыя-Факан, у моего дяди, царя Сасана".

"О дитя моё, - сказала ему мать, - чужие богатства не лежат без охраны перед тобой, и за них придётся бить мечами и разить копьями, и охраняют их люди, которые пожирают зверей и опустошают земли, ловят львов и охотятся на барсов!" Но Кан-Макан воскликнул: "Не бывать тому, чтобы я отказался от своего намерения раньше, чем достигну желанной цели!"