Тысяча дней в Венеции. Непредвиденный роман - [6]
На столе белое овальное блюдо с тушеным луком-пореем, припущенным в сметане, под золотой, пузырящейся корочкой эмменталя и пармезана. Я не знала, как сказать «лук-порей» по-итальянски, поэтому мне пришлось встать, чтобы найти словарь.
— Ах, porri, — протянул он, — я не люблю porri.
Я снова стала перелистывать словарь, делая вид, что ошиблась.
— Нет, это не porri; это — scalogni, — сочиняю, не моргнув глазом.
— Никогда не ел, — ответил он и потянулся попробовать.
Оказалось, мой герой очень любит лук-порей, пока тот называется луком-шалот. Еще была tagliatelle, тонкая желтая лапша, запеченная в соусе с грецкими орехами. Нам и хорошо, и немного неловко. Мы больше улыбались друг другу, чем говорили. Я попробовала рассказать немного о моей работе, о том, что я журналист и что пишу главным образом о пище и вине. Объяснила, что я — повар. Он кивал снисходительно, но кажется, находил мои верительные грамоты не слишком убедительными. Молчание его не тяготило. Я приготовила десерт, который не делала многие годы, — забавно выглядящий пирог из хлебного теста, фиолетовых слив и неочищенного сахара. Густой темный сок фруктов мешается, образуя с сахаром корочку, из-под которой вырывается чудесный сладкий пар, мы поставили пирог между нами и ели его прямо из потрепанной старой кастрюльки, в которой я пекла. Фернандо зачерпнул последнюю ложку сливового сиропа, и мы допили вино. Он встал и пересел ко мне. Он разглядывал мое лицо, потом нежно прикоснулся, обхватив за подбородок и слегка наклонив вправо.
— Si, questa e la mia faccia, — шепчет он. — Да, это мое лицо. Я хочу к тебе, в твою кровать. — Он тщательно, ясно выговаривал слова, будто бы прорепетировал заранее.
Мой герой, незнакомец, спал, прижавшись щекой к моему плечу, а рукой крепко обняв за талию. Я бодрствовала, легко гладя его по волосам. Венецианец в моей постели, я чуть не произнесла эти слова вслух. Я поцеловала его в макушку и снова вспомнила неприязненную резкость, с которой ставила мне задачу наш редактор, отправляя много лет назад в командировку. «Проведете две недели в Венеции и возвратитесь с тремя статьями, полными местного колорита. Фотограф к вам присоединится в Риме», — бросила она, не поздоровавшись и не попрощавшись. Почему мы не встретились тогда, в первой поездке? Вероятно, потому что мой редактор не ставила мне задачу привести с собой кусочек Венеции. Тем не менее он здесь — незнакомец с длинными тощими ногами. И мне надо поспать. «Спи», — уговаривала я себя. Но сон бежал. Как я могла спать? Я вспоминала то отстраненное равнодушие, которое всегда испытывала по отношению к Венеции. Я всегда находила возможность отложить поездку туда. Однажды я путешествовала почти по краям ее водянистых юбок, по автостраде от Бергамо до Вероны и Падуи, и, когда оставалось не более двадцати миль, внезапно повернула свой маленький белый «фиат» на юг, к Болонье. Даже после того, как моя застарелая неприязнь была исцелена первыми часами в Венеции, я всегда прятала поглубже желание вернуться, прося отправлять меня на задания по возможности куда-нибудь поближе, переворачивая отдел путешествий в поисках подходящего, дешевого билета.
Я отправилась в Сент-Луис, Миссури, из Калифорнии поздней весной, жила в течение двух месяцев в арендованной комнате, пока не была закончена реконструкция дома и не открылось маленькое кафе. К июню жизнь обрела привычный ритм: кафе, еженедельный обзор ресторанов в «Риверфронт таймс», осваивание каждодневных маршрутов через мой новый город. Тут меня обуяла охота к перемене мест. Не находя покоя, в первых числах ноября я отправилась со своими друзьями, Сильвией и Гарольдом, прямиком в сладкие объятия Венеции.
По утрам мы располагались на кухне лицом друг к другу на выцветших бархатных стульях: у каждого по словарю, полный, исходящий паром кофейник, крошечный кувшин сливок и тарелка намазанных маслом булочек. Устроившись, мы говорили о себе.
— Я пытаюсь вспомнить все самое важное, чтобы поделиться с тобой. Я рассказал о детстве, о том, как был молод. В сущности, я самый обыкновенный человек. В кино меня взяли бы на роль человека, не привлекающего внимания женщин.
Он не грустил и не извинялся, изображая себя таким. Однажды утром он спросил:
— Ты вспоминаешь, о чем мечтала?
— Ты имеешь в виду — ночью?
— Нет. Днем. Чего ты хотела? Как представляла свою жизнь?
— Конечно. Многие свои фантазии я воплотила. Я мечтала о детях. Это было главным моим желанием. После того как они родились, большинство моих надежд было связано с ними. И когда они стали старше, я начала мечтать немного по-другому. Но я действительно пережила многие из своих фантазий. И сейчас переживаю. Хотя некоторые развеялись, как дым. Я помню все, и вокруг меня всегда витают новые идеи. А ты?
— Нет. Ничего подобного. Я рос, думая, что мечты — удел отчаявшихся неудачников. В детстве священники, и учителя, и мой отец внушали мне понятия логики, разумных мотиваций, этики, достоинства. Я хотел летать на самолетах и играть на саксофоне. Я сбежал в колледж, когда мне исполнилось двенадцать, и, поверь мне, жизнь среди иезуитов не сильно поощряет мечтательность. Когда я возвращался домой, что случалось не слишком часто, обстановка там была такая же мрачная. Юность и особенно отрочество были неприятным периодом, во время которого почти каждый пробовал руководить мною.
Новый роман Марлены де Блази посвящен истории жизни трех поколений семьи графов Чарторыйских. Краковские дворцы и соборы, парижские отели, католический монастырь на юге Франции и скромная нормандская деревушка — вот фон, на котором разворачиваются события жизни главных героев. Отданная на воспитание в монастырь незаконнорожденная девочка, отпрыск аристократической семьи, отправляется в путешествие по оккупированной Франции в поисках своей матери, сталкиваясь в пути как с человеческой низостью, так и с примерами подлинного благородства и высокого духа.
Главная героиня, обретшая счастье в Венеции, решается па радикальный шаг: они с мужем продают все, чем владели, расстаются со всем, что любили, и отправляются строить новую жизнь в самое сердце Италии — в Тоскану! «Тысяча дней в Тоскане» — книга о том, как можно найти радость в красоте окружающего мира, обрести новых друзей там, где не ждешь, и как не нужно искать счастье там, где его не будет.Современная книга о современной женщине, для которой есть, молиться, любить — значит получать удовольствие от жизни.
Орвието — древний итальянский город, расположенный в холмах Умбрии, — живописнейшее место Европы. Здесь Марлена де Блази, автор бестселлера «Тысяча дней в Венеции», намерена создать себе новый дом в бывшем бальном зале обветшалого палаццо, окружив себя пестрой толпой соседей, строителей, аристократов, пастухов и даже одинокого скрипача. Мечта о собственной таверне трансформировалась в мечту об одном праздничном ужине. Или нескольких. Зачем еще нужен дворец, когда рядом верный спутник жизни Фернандо?Прекрасные умбрийские пейзажи, завораживающая архитектура и, конечно же, вкуснейшая итальянская кухня — вот канва событий нового увлекательного романа известной писательницы.