Тяжесть венца - [142]

– О, ваше величество, если об этом его попросите вы, он вам не откажет. Он так предан вам и так почитает свою королеву!..

Анна не была уверена, что это так, и, чтобы переменить тему, спросила, когда Джудит думает рожать. Фрейлина тут же сообщила, что в июне. Анна вопросительно подняла бровь. Не кажется ли Джудит, что Джеймс Тирелл не так давно прибыл в Вудсток, чтобы она ожидала ребенка ранее середины лета? Фрейлина на миг смутилась, но тут же заулыбалась и сказала, что так оно и есть, она, видимо, просто ошиблась в расчетах.

Господи, еще одна Агнес… Анна вздохнула.

– Хорошо. Я поговорю с ним, но, если он откажется, тебе придется подыскивать другого отца ребенку. Сама-то ты с ним уже говорила?

Оказалось, что нет. Но Джудит была уверена, что, если королева замолвит за нее словечко, сэр Джеймс ни за что не станет перечить. Странная уверенность. Однако на другой день Анна решила поговорить с Тиреллом.

Найти его не составляло труда. В Виндзоре, как и в Вудстоке, сэр Джеймс много времени уделял охоте, и Анна сразу же отправилась в кречетную.

Для охотничьих птиц в замке было отведено сухое и светлое помещение в одной из новых построек. В одном конце его находился очаг, в другом – верстак со множеством полок с кусками кожи для клобучков и приспособлениями для стрижки соколиных перьев, а также для всяких лечебных снадобий, должиковых ремней и бубенчиков, чтобы легче было найти птицу, когда она затеряется с дичью в траве или кустах. Несколько ястребов, сапсан, три прекрасных кречета и ястреб-перепелятник сидели на насестах, когда она вошла. Сапсан расправил крылья и издал гортанный крик, словно приветствуя королеву. Она огляделась. Здесь было чисто, пол посыпан светлым песком, в очаге пылал огонь. Большой белый пес Тирелла поднялся навстречу Анне и замер, не зная, то ли залаять, то ли завилять хвостом. Из дверного проема напротив доносились какие-то шелестящие звуки, возня, хлопанье крыльев. Потом раздался смех, и мягкий голос произнес:

– Вот и хорошо, малыш. Какой же ты у меня молодец!

Это был голос Тирелла, и Анну поразила его интонация. Обычно он был негромок и бесстрастен.

– Сэр Джеймс! – окликнула его Анна, и в тот же миг пес решил, что все-таки стоит залаять.

В дверях показался Тирелл, взглянул на королеву с удивлением, прикрикнул на пса:

– На место, Дик!

Пес послушно улегся у стены.

– Как вы сказали, зовут вашу собаку? – удивилась Анна.

Тирелл, кажется, смутился.

– Его так звали уже тогда, когда я его купил.

– Странно, что вы не изменили кличку, – заметила Анна, но тут же заставила себя говорить о другом. – Мне необходимо поговорить с вами, сэр, по одному весьма щекотливому делу.

Почему-то в этой обстановке она чувствовала себя непринужденно, а напряжение, которое она испытывала по дороге сюда, начисто исчезло. Прежде всего ей понравился ясный молочный свет в помещении. Здесь все было уютно и обжито. Да и пес, носивший имя ее мужа, Анне понравился. Когда же она прошла за Тиреллом в соседнее помещение, то невольно воскликнула, восхищаясь необыкновенно красивым белым ястребом, восседавшим на жерди.

– Ведь правда, красив? – подхватил Тирелл. – Я поймал его совсем недавно, он еще недостаточно обучен – но какие способности!

Ястреб был почти белым, лишь на груди кое-где виднелись темно-коричневые пестринки. У птицы были порывистые движения и необыкновенной красоты пропорции. Несмотря на довольно крупные размеры, ястреб казался легким и изящным.

И вышло так, что Анна надолго задержалась в кречетной, возясь с чудесной полудикой птицей. Джеймс дал королеве по ее просьбе кожаную перчатку, и она стала приманивать дикаря мясом, пока тот не слетел и не уселся ей на руку. Это повторялось несколько раз, и Анна даже рассмеялась, когда ястреб особенно сильно забил крыльями у нее на руке. Тирелл подавал ей кусочки сырого мяса, и Анна дивилась, с какой жадностью заглатывает их птица.

Затем Тирелл ознакомил ее с достоинствами других имевшихся в его распоряжении птиц. Оказалось, что почти всех он выдрессировал сам – иных заполучив еще птенцами, как, например, крепкую коренастую самку ястреба, которую он даже не носил на перчатке, а отпускал свободно парить в поисках дичи, иных же долго приручая и вынашивая, как сердитого рыжего сапсана, так и не ставшего до конца ручным. Но особое предпочтение он отдавал ястребам, считая их наиболее разумными птицами. Анна улыбнулась.

– Возможно, вам и виднее, я-то с птицей знакомлюсь, лишь когда мне сажают ее на перчатку. Но вы наверняка любите ястребов потому, что сами с ними схожи, даже глаза одного цвета.

Она заглянула ему в глаза, чтобы сравнить, и замерла. В них мерцал теплый, радостный свет, словно в густой капле прозрачного янтаря.

– Со мной еще никто так не говорил, – негромко произнес Джеймс Тирелл.

Анна внезапно растерялась, отошла, зачем-то протянула руки к огню, хотя ей и не было холодно.

– Я к вам пришла по делу, – сухо сказала она. – Мне бы следовало вызвать вас к себе, но дело настолько щекотливое, что я решила, что должна прийти сама, дабы наш разговор остался в секрете.

И, не оборачиваясь, она изложила ему суть дела, в заключение потребовав, чтобы он женился на женщине, которую обесчестил. Тирелл молчал слишком долго, и Анна нетерпеливо повернулась к нему.