Тяжелый металл - [6]

– Но земли здесь чудесно восстановились, – сказал он, показав, сколько налить кипятку, и окунул в воду пакетик. – Как-то так.

– Как-то так, да уж. Как-то змеи, как-то крысы, как-то жуки. Давно от них отвыкли, а тут, нате, снова они ползают. Не говоря уже об этих проклятых деревьях. Нравилась нам наша красная земля, я тебе скажу…

Она поглядела на Килгора поверх кружки.

– Но ты тут не за чаем и не за трепом. Хочешь поговорить насчет кратера и того, что в нем спит.

Килгору не понравилась фраза. Слишком много предположений и скрытого смысла. Интересно, что она на самом деле знает.

– Да, мэм, – откровенно сказал он. – Вы работали в музее дольше, чем кто-либо, и до мозга костей местная. Думаю, что лучше всего с вами об этом говорить.

– А что ты уже узнал?

– Только то, что Бетани Хьюсман видела, как она считает.

Эммау Пит презрительно фыркнула, и по чаю пошла рябь.

– Эта девочка. Думает, что очень много знает. Она мне не сказала, что что-то видела. И шерифу тоже не сказала.

– Мне сказала, что вы ее недолюбливаете. Считает, что потому, что она пришлая.

– Потому, что она попыталась заказать в буфете на заправке на краю города жиденькую хрень наполовину с кофеином, наполовину без, и что-то-там-еще, и вела себя раздражительно, когда ей дали простой кофе из капельной кофеварки, – выпалила она.

Килгор понял, что они говорят об одном и том же.

– Так что она ни фига мне не сказала… но с тобой поговорит. Ладно, значит, она там что-то видела, так?

– Что-то, похожее на шахтера прежних времен, поднявшееся из воды. Оно утащило в кратер ее друга и утопило его.

– Похожее на шахтера? – задумчиво переспросила Эммау, будто поставив вопросительный знак самой интонацией. – Что ж, иногда эти существа принимают ту форму, за которую их и прозвали. Показывают нам то, что мы ожидаем увидеть.

Она закрыла глаза и принялась глубоко дышать над кружкой, вдыхая пар и улыбаясь, но улыбка была мрачной.

– Это существа, бывшие здесь прежде нас… прежде шахты. Прежде индейцев. И пребудут здесь, когда уйдет последний из нас.

– Думаете, их это обрадует? Когда уйдут последние из нас?

– Не знаю. Они принадлежат этой земле.

Килгор нахмурился.

– Но студенты-экологи из университета тоже заботятся о земле – приводят ее в порядок. Можно было бы подумать, что местные привидения или элементали должны бы этому радоваться.

– Дактауну они не нужны. И тому, что на дне озера, – тоже не нужны. Мир не состоит из хиппи и солнечного света, парень. В нем должно быть равновесие, сам понимаешь. Здесь, в Бассейне, все всегда было завязано на металл. Земля, в которой скрыта медь, штуки, которые вытаскивают медь, штуки, которые работают с медью. Равновесие.

– Ага, точно, но 150 лет здесь равновесия не было, а эти ребята не должны были рисковать жизнями, чтобы восстановить его.

– Почему нет? – спросила она, подмигнув, но за этим светилось нечто жесткое. Килгор изобразил изумление, но она отмахнулась. – Нет, ладно. Ты же знаешь, я шучу. Что бы это ни был за старый черт, не следует оставлять его здесь и дальше. Нельзя позволить ему пировать. Так что выясни и разберись с ним.

– Как?

– Без понятия. Но если эта тварь такая мерзкая, что людей убивает, вряд ли ты чего-то разговорами добьешься. По крайней мере, ты.

Он задумался.

– Благодарю вас, – наконец сказал Килгор, отрывая губы от головы Твити. – Вы дали мне хорошую пищу для размышлений.

Допив чай, он снова поблагодарил женщину, а затем вернулся в отель, чтобы подготовиться к ночной работе. Снял номер в том же «Холидэй Инн Экспресс», что и студентка-дипломница, не особенно удобный, но на многие мили вокруг ничего другого не было.

Идя по коридору в номер, он столкнулся с Бетани. Та стояла босиком, с ведерком со льдом.

– Привет! – чирикнула она.

– Привет, – ответил Килгор, поправляя рюкзак на плече, чтобы не задеть ее.

– Даже не знаю, почему удивилась, увидев вас здесь, – сказала Бетани. – Хотя больше тут упасть некуда.

– Близко, и здесь чисто. Переночевать хватит.

– Так вы ненадолго? Один раз переночевать?

– Как пойдет. Посмотрим, что дальше будет.

Она задрожала, крепче ухватив ведерко со льдом.

– Уверены, что с вами все нормально будет?

– Как всегда.

Она нервно засмеялась. Интересно, она когда-нибудь по-другому смеется?

– Похоже, вас никто не беспокоит, по крайней мере, не слишком часто.

– Нет, мэм, не беспокоят.

Они пожелали друг другу спокойной ночи, и он дошел до своего номера. Включил свет. Ничего выдающегося, но и ничего ужасающего. Кровать с убогим одеялом, небольшая стопка туалетных принадлежностей размером с пробники, раковина с поцарапанным смесителем.

Интересно, почему Бетани решила, что если он спокойно вывалил самое сокровенное, сказал, что его обычно не беспокоят, но уж если беспокоят, то по-крупному. Все смотрели в кино про тюрьмы. Если что-то затеваешь, сперва надо свалить самого большого. Чудовища тоже это знают. Пока что ему удавалось избегать тесного с ними знакомства, только пару шрамов заработал, но таких хороших шрамов, что каждый день вспоминаешь тех, кому повезло меньше.

Не-существа… они куда хуже, чем бестелесные.

Не-существа иногда дерутся и кусаются, вопят, плюются ядом или огнем. Не-существа могут менять форму, сдвигать кости. Иногда их не унять ничем, кроме Библии и грубой силы.