Тяжелые тени - [15]

- Почему вы решили, что ему необходима помощь? - спросил Михаил Семенович.

- Что же тут непонятного? - Володя был сбит с толку. - Раз сидит и места не уступает, значит, очень нездоров. Это само собой понятно.

- Здесь это не само собой понятно, - принялся втолковывать Михаил Семенович. - Здесь прочие пассажиры прежде всего подумают, что молодой человек - наглец, не желающий уступать место старухе только потому, что ему сидеть удобно. Как правило, в таких случаях все делают вид, что ничего не замечают. Иногда, если сидящий молодой человек выглядит не очень сильным физически, отважатся на замечание. Вот так-то.

- Этого не может быть!

- Вы мне не верите?

- Верю. Но... Какой злой мир!

- Скорее, какой несчастный мир. Северин, что вы думаете по этому поводу?

Северин молчал и со смущенным видом вертел в руках "булавочку".

- Перед микрофоном я всегда как-то теряюсь, - ответил он со смешком и бросил на шефа виноватый взгляд. - В пылу полемики мы не отключили эту фитюльку.

Михаил Семенович мгновение смотрел на Северина непонимающим взором, а потом вдруг засмеялся заразительным смехом, сотрясающим его худенькое тело. Северин, присоединил к его смеху громовые раскаты своего хохота. Володя, до конца не разобравшись в истоках интеллектуальной битвы, несколько раз подхихикнул.

Когда смех утих, Володя обратился к Посланнику:

- Михаил Семенович, я хочу объяснить причину, по которой попросил об этой экскурсии. Интересы дела и, прежде всего, дела...

- Разумеется, так сказать, дела, - поддакнул Посланник. Он склонил голову набок, и хохолок на его голове тоже склонился в сторону.

- И прежде всего дела, - охотно согласился Северин.

- Как переводчик, я должен более детально изучить быт страны и э... Владимир, видя чрезвычайное внимание, с каким его слушали коллеги, почему-то начал сбиваться с мысли. - И мы должны, мы... должны изыскивать...

- Разумеется, мы должны изыскивать, - и на сей раз не противоречил Посланник. - Так что же мы должны изыскивать?

- Ля фам! - не удержавшись, со смехом выпалил Северин.

Владимир оскорбился и умолк.

Михаил Семенович посмотрел на своего помощника с укоризной. Он взял переводчика под локоть и мягко сказал:

- Не обижайтесь на Северина. Он добрейший человек, но иногда бывает медведь медведем.

Северин воздел перст.

- Истинно говорю: здесь можно замедведеть и оберложиться!

- Да, да. Что-то в этом роде. Послушайте, Володя. Мы, на ваш взгляд, так странно относимся к экскурсии потому, что знаем о ней нечто, вам неизвестное.

- Секундочку, - вмешался в разговор Северин. - Давайте все же прекратим прямую трансляцию.

Жестом фокусника он выхватил из кармана маленькие щипчики и сдавил стеклянную головку "булавки". Раздался хруст.

- Теперь можно говорить и гутарить, а также провозглашать и изрекать, с удовлетворением констатировал он.

- Знаете что? Давайте перейдем в столовую, - предложил Михаил Семенович. - Выпьем чаю. У меня есть даржилингский и ассамский чай. Настоящие любители предпочитают пить чай без добавок. Но я, признаюсь, люблю добавлять липу и землянику.

Они перешли в столовую. Обстановка там была очень простой: небольшой стол, покрытый светлым пластиком, несколько белых табуретов, плетеные стулья у стены и на стене - узкий шкафчик, покрытый тем же пластиком, что и стол.

Через окно был виден небольшой садик Представительства. В самом центре садика, среди зелени местных растений, выделялся благородным багрянцем земной клен.

- Ему уже лет десять, - кивнул Посланник в сторону клена. - А все в рост человека. Микродобавки в почву внесли, каждый день поливаем - и никакого результата. Не растет клен! Не хватает чего-то неощутимого. Вот и я, как дерево это. Тоскую по Земле. И с годами чувство это не слабеет. Любая дыра на Земле райскими кущами представляется. Но это еще, так сказать, полбеды. Побуду на Земле неделю - и снова на Фирболгию тянет.

Он разлил в тонкостенные чашечки ароматный напиток.

- Приступим к светской беседе. Мы хотим ознакомить вас в общих чертах с местной обстановкой. Северин, может быть, вы начнете?

- Хорошо. Климат этой страны не отличается отменной мягкостью, - начал резвиться Северин. - Аборигены далеко не просты. Если я скажу, что они все как один отличаются многотерпимостью и доброжелательностью к инопланетянам, пусть меня сильно накажет ихний ведущий бог Логос!

- Нет, нет, - прервал его Посланник. - Давай об этом - посерьезнее. Ты сегодня положительно невозможен. В следующий раз будешь юморить в специально для этого отведенном месте и в определенное время. Прекрати. Это отвлекает. Я буду излагать факты. Климат... Континентальный. Ночи прохладные, день жаркий. Люди... Одним словом их охарактеризовать не берусь. Они разные. Есть хорошие, есть плохие. Есть добрые, есть злые. Есть порядочные, а есть...

- А есть Утешитель и компания, - скороговоркой вставил Северин и, поверженный ледяным взглядом начальства, виновато опустил голову.

- Теперь о социально-экономическом устройстве. Здесь явно разновидность капитализма, в который прорастает империализм. Идеологическая надстройка тут очень пестрая и очень-очень своеобразная. В ней чрезвычайно странно сочетаются философские построения древних мудрецов, средневековых схоластов и современные научные изыскания. Механизм оболванивания масс здесь отлажен идеально, а руководит этим механизмом Утешитель и Успокоитель Нации. Женщины на Фирболгии очаровательны, но браки их с землянами бесплодны. Это проверено на опыте, - Северин почему-то поперхнулся чаем и закашлялся. - Искусство Фирболгии весьма развито. Особенно хороша живопись. Насколько вы догадываетесь, информация о деятельности различных групп в данной стране у нас достаточно полная. Сбором информации занимаются биозлектронные аналоги, выполненные в виде животных и птиц. Ну, и местные жители помогают. Да, чуть не забыл. Все теоретические доктрины в Фирболгии зиждятся на религиозной основе. Мы, как видите, не только торговлей занимаемся. Перед нами поставлена архиважная задача не допустить создания в Фирболгии атомного оружия. Это достигается недопущением разработок в области атомной энергии вообще. Их цивилизация еще не достигла той степени зрелости, которая позволит им остановиться перед соблазном направить силу атома на убийство.