Тяжелые бои на Восточном фронте - [44]
Все засмеялись, и, по правде говоря, я уже и сам начал сомневаться в том, что увидел. Однако на следующий день они смогли лично убедиться в том, что я не плел небылицы.
В темное вечернее небо с шипением устремились наши сигнальные ракеты, разорвавшиеся миллионами ярких звездочек. На освещенных вспышками заснеженных полях у Северского Донца двигались многочисленные зловещие тени… К нам приближалась русская пехота.
– Беглый огонь! – крикнул наш командир взвода.
Наши пулеметчики пустили в дело свои новенькие MG-42. Их интенсивный огонь помог сорвать еще одну ночную атаку противника. Днем русские принялись обстреливать нас из своих гаубиц. У их снарядов был весьма характерный звук, и мы их побаивались, потому что они взрывались через долю секунды после того, как мы слышали свист. Времени для того, чтобы укрыться, не было. Но еще больше пугал вид бесконечных колонн русской пехоты, которые черными змеями день за днем тянулись через заснеженные поля на противоположном берегу Северского Донца, пробивая себе путь вокруг нашего южного фланга и стремясь замкнуть смертельную петлю…
Измотанные бесконечными боями, не имея ни малейшей возможности выспаться и испытывая проблемы с провиантом, мы понимали, что не сможем выдержать еще одну массированную атаку. В сумерках, при температурах ниже минус 30 градусов, мы оставили свои хорошо подготовленные позиции и отступили на юго-восток, к поселку Рогань, пригороду Харькова.
Едва мы успели организовать оборонительные позиции в центре Роганя, как русские вновь пошли в атаку. Временами интенсивность огня была так высока, что невозможно было выглянуть в окно или из-за стены, не рискуя получить дырку в голове. Танки Т-34 при поддержке крупных сил пехоты прорвали нашу оборону. После трех или четырех дней непрерывных боев мы отступили на открытую холмистую местность между Харьковом и Роганем, и силы каждого из нас были уже на пределе. На правом фланге, по ту сторону большого оврага, тяжелые потери несла наша 1-я рота. Она занимала позиции на ключевой высоте, выходящей на главную дорогу к Харькову. Русские постепенно теснили нас все ближе к центру города, готовясь к решающему удару.
К счастью, нами командовал не кто-нибудь, а «Папа» Хауссер. Хорошо усвоив урок Сталинграда, он отдал приказ отступить из города. Сразу после полудня 15 февраля – эту дату я помню хорошо потому, что это был день после годовщины свадьбы моих родителей, – мы отступили через коридор шириной всего в несколько сот метров, устроенный на западной окраине города.
Вскоре пошли слухи, что Хауссер, рискуя навлечь на себя самое серьезное наказание, по сути, спас нам жизнь. Он ведь отважился проигнорировать приказ Гитлера защищать Харьков до последнего солдата. Иметь такого командира, который заботится о своих солдатах, было для нас большой честью. Мы знали, что он никогда не пожертвует нами, своими «мальчишками», ради того, чтобы выполнить какой-нибудь ненужный приказ сверху.
К началу марта 1943 года положение улучшилось. Русская угроза на юге была устранена[26]. Мы собирались вернуть себе Харьков, отчаянно стремясь нанести смертельную рану противнику, желая воздать должное «Папе» Хауссеру за его верность офицерскому долгу, исполненные решимости отомстить русским за наше унизительное отступление несколькими неделями раньше[27].
С дивизиями ваффен СС «Дас Райх» и «Мертвая голова» на флангах мы пробивались через молочный туман, который закрыл горизонт, стерев различие между небом и землей. Все предметы вокруг сделались серыми, окружающий мир лишился перспективы и цвета. Мы двигались вперед день и ночь, останавливаясь только для того, чтобы сбить намерзший лед с колес и гусениц. Там, где русские оказывали сопротивление, лежали их трупы. Глаза и рты погибших покрылись ледяной коркой, а лица застыли в холодных объятиях смерти. То тут, то там из снега, словно прося о помощи, торчали дула автоматов или винтовок. Для меня они больше не были большевиками, а просто парнями, которые погибли, защищая свою страну.
Ствол одного из проходящих рядом новейших танков «Тигр» дернулся, изрыгнув вспышку. Раздался выстрел, и внезапно рев сражения прекратился. Так я на собственном опыте узнал, какой эффект производит выстрел из могучей пушки «Тигра». Ударная волна сотрясла мои барабанные перепонки, оглушив меня и сделав неспособным слышать подход боевых машин, вой летящих снарядов и предупредительные крики моих товарищей. На поле боя такое было крайне опасно. Я с облегчением вздохнул, когда через несколько часов мой слух все-таки восстановился…
По заснеженным полям наша боевая группа штурмбаннфюрера (майора СС) Фрея приближалась к Харькову по главной дороге, соединяющей город с Белгородом. Трассирующие снаряды поджигали соломенные крыши домов, в которых засели русские. От пожаров даже плавился лед на заборах соседних домов. От моей шинели поднимался пар, когда я проходил мимо горящей мельницы. Ее крылья продолжали движение, пока вся постройка не обрушилась, поглощенная пламенем и дымом…
Русские отчаянно пытались остановить наше наступление. Они предприняли внезапную атаку в районе аэродрома в северной части города. Расположенные в нескольких километрах справа, наши «Небельверферы» (реактивные минометы) засыпали обороняющихся градом мин. А впереди «Тигры» вступили в бой с русскими Т-34, и контратака противника захлебнулась. Отмеченные свастикой бронетранспортеры продвинулись ближе к центру города.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Данная статья входит в большой цикл статей о всемирно известных пресс-секретарях, внесших значительный вклад в мировую историю. Рассказывая о жизни каждой выдающейся личности, авторы обратятся к интересным материалам их профессиональной деятельности, упомянут основные труды и награды, приведут малоизвестные факты из их личной биографии, творчества.Каждая статья подробно раскроет всю значимость описанных исторических фигур в жизни и работе известных политиков, бизнесменов и людей искусства.
Механик-водитель немецкого танка «Тигр» описывает боевой путь, который он прошел вместе со своим экипажем по военным дорогам Восточного фронта Второй мировой войны. Обладая несомненными литературными способностями, автор с большой степенью достоверности передал характер этой войны с ее кровопролитием, хаосом, размахом уничтожения, суровым фронтовым бытом и невероятной храбростью, проявленной солдатами и офицерами обеих воюющих сторон. И хотя он уверен в справедливости войны, которую ведет Германия, под огнем советских орудий мысленно восклицает: «Казалось, вся Россия обрушила на нас свой гнев и всю свою ярость за то, что мы натворили на этой земле».
Это книга очевидца и участника кровопролитных боев на Восточном фронте. Командир противотанкового расчета Готтлоб Бидерман участвовал в боях под Киевом, осаде Севастополя, блокаде Ленинграда, отступлении через Латвию и в последнем сражении за Курляндию. Четыре года на передовой и три года в русском плену… На долю этого человека выпала вся тяжесть войны и горечь поражения Германии.
Ефрейтор, а позднее фельдфебель Ганс Рот начал вести свой дневник весной 1941 г., когда 299-я дивизия, в которой он воевал, в составе 6-й армии, готовилась к нападению на Советский Союз. В соответствии с планом операции «Барбаросса» дивизия в ходе упорных боев продвигалась южнее Припятских болот. В конце того же года подразделение Рота участвовало в замыкании кольца окружения вокруг Киева, а впоследствии в ожесточенных боях под Сталинградом, в боях за Харьков, Воронеж и Орел. Почти ежедневно автор без прикрас описывал все, что видел своими глазами: кровопролитные бои и жестокую расправу над населением на оккупированных территориях, суровый солдатский быт и мечты о возвращении к мирной жизни.
Генерал-майор ваффен СС Курт Мейер описывает сражения, в которых участвовал во время Второй мировой войны. Он командовал мотоциклетной ротой, разведывательным батальоном, гренадерским полком и танковой дивизией СС «Гитлерюгенд». Боевые подразделения Бронированного Мейера, как его прозвали в войсках, были участниками жарких боев в Европе: вторжения в Польшу в 1939-м и Францию в 1940 году, оккупации Балкан и Греции, жестоких сражений на Восточном фронте и кампании 1944 года в Нормандии, где дивизия была почти уничтожена.