Тяжело в ученье, нелегко в бою. Записки арабиста - [22]
И тотчас же началась экскурсия, которая продлилась больше часа. Первый этаж был посвящен Ораби-паше, на втором размещался небольшой музей быта – этакое смешение истории, политики и этнографии.
По завершении экскурсии я вручил «гидам» небольшой гонорар и таким же манером мы втроем вышагнули из окна на землю. Все шло хорошо, но, подходя к машине, я обнаружил, что вокруг нее собралась толпа, все что-то кричат да еще и раскачивают автомобиль. С трудом протиснувшись к машине, я залез внутрь, водитель завел мотор. Но толпа не расходилась, и тронуться мы не могли. Чего хотел бурлящий народ, понять было невозможно. От волнения я нащупал под сидением пистолет, скомандовал водителю «Вперед!», и он, тоже обалдевший, поехал прямо на людей. Те расступились, разбежались, и мы вырвались на проселочную дорогу. Будь на месте египетских феллахов палестинские фидаи, все обернулось бы для нас куда хуже.
Благодаря визиту в музей Ораби-паши я узнал сразу несколько новых слов на литературном языке, поскольку именно на нем была прочитана лекция, а новые термины всегда сопровождались указанием на те или иные предметы египетского быта. Об инциденте в музее я долго никому не рассказывал.
И еще одна история, по нынешним временам пустяковая, а по тогдашним – рисковая. Задружился я с египетским стажером Ахмадом, который постигал русский и, как и я, учился на переводчика. Парень был застенчивый, русский знал не лучше, чем я арабский, но мы договаривались.
Как-то раз Ахмад предложил мне прокатиться в гости к его родственнику, мужу его сестры Исмаилу. Докладывать по команде я не стал. Нарушив правила поведения советского гражданина за рубежом, я отправился с Ахмадом гости к Исмаилу, который жил на окраине все того же Загазига.
Поехали. Вдоль дороги были разбросаны хлопковые и рисовые поля, попадалась кукуруза. Рисовые посевы выделялись ярким темно-зеленым цветом, кукуруза была желто-пожухлая, на хлопке трудились дети. Проезжали мимо неухоженных, хлипких деревень.
По дороге Ахмад сообщил, что его дядя состоял в организации «Братья мусульмане» и в 1954-м три года отсидел в тюрьме. Кстати, в 1958 году «Братья» в очередной раз безуспешно покушались на президента Насера. Получив такое приглашение сейчас, я бы задумался, но тогда «Братья мусульмане» в моем сознании были не более чем парой абзацев в учебнике «Новейшая история арабских стран» (1967 г. издания), по который мы сдавали экзамен в ИВЯ.
Да и в наши времена, когда президент Путин в 2015 году встречался со ставшим на короткое президентом Египта «братом-мусульманином» Мухаммедом Мурси, контакты с организацией БМ, упоминание которой сопровождается формулировкой «запрещена в России», не криминальны. Да и кто в Кремль из числа запрещенных организаций не шастает? Политика-с.
Дядя Исмаил жил на втором этаже солидного, но обшарпанного дома. В небольшой гостиной на буром ковре стояли три кресла, маленький столик и мягкий диван. Дядя усадил меня на диван, его младшая дочь принесла две бутылочки колы. Потом, извинившись, он сказал, что пришло время молитвы. Дальше происходило то, что вполне сойдет для киносюжета о диалоге цивилизаций. «Брат-мусульманин» молился, обратившись на стену, за которой на расстоянии в тысячи полторы километров находилась священная Кааба, а я, сидя в военной форме на диване, потягивал пепси.
Когда дядя кончил молитву, появился Ахмад.
Разговор зашел о футболе. В Египте две ведущие команды – «Ахли», которую как-то раз сын поэта Сергея Есенина Константин, сотрудничавший с еженедельником «Футбол», сравнил с московским «Спартаком», и «Замалек», которая, по мнению автора той же статьи, походила на «Динамо».
И разговор пошел. Брат-мусульманин был поражен, когда я сказал, что в «Ахли» немного мельтешат с передачами в центре, а «Замалек» играет скучно. Говорили мы долго, и при этом ни слова не было сказано про ислам. Похоже, племянник Ахмад был разочарован, тем более что дядя чем дальше, тем больше углублялся в футбольные детали. Он даже вышел на лестницу, чтобы меня проводить.
Так что этот «брат-мусульманин» большим фанатизмом не отличался.
Зато веру в Аллаха продемонстрировали два летчика-лейтенанта, соблюдавшие пост, во время которого запрещается прием пищи до момента, пока черную нить нельзя отличить от белой. Так положено по исламской традиции.
Соблюдать пост надо, но и управлять самолетом тоже надо. Натощак это делать непросто. В Коране говорится, что не соблюдать пост позволено тем, кто в пути, а также тем, кто на стезе джихада. Вылеты на «сухом» вполне походили под вторую формулировку. К тому же их министерство обороны, с одобрения главного исламского университета Аль-Азхар, приняло решение, что в армии несоблюдение поста разрешается, а в авиации соблюдение его запрещено под угрозой отстранения от полетов. Наши лейтенанты решили от полетов отстраниться. И тогда на двух (!) вертолетах на базу прилетел замминистра обороны, чтобы уговорить летчиков вернуться в строй. Замминистра я не видел, но оба вертолета торжественно протрещали над нашими головами. В итоге оба офицера согласились поесть и продолжить джихад.
Книга путевых очерков историка-арабиста представляет собой рассказ о пребывании автора в столице Египта Каире, алжирском провинциальном центре Батне и втором по значению городе Ливии — Бенгази. Книга дает представление о жизни и обычаях населения этих городов, их традициях, истории, архитектурном облике.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.
Можно сказать, что это история одной компании, а можно – что история целого поколения. Можно сказать, что это поколение выросло в эпоху первой оттепели, а можно – что оно сложилось в эпоху первого КВН, того самого, который вместе с оттепелью был прикрыт в 1970-м. Как это было, какие житейские пересечения объединили автора книги с Юлием и Михаилом Гусманами, Александром Масляковым и Маратом Гюльбекяном, Ириной Родниной и Юрием Овчинниковым, Еленой Прокловой и Андреем Наличем, Андреем Вознесенским и Андреем Макаревичем – об этом честный рассказ участника всех событий.
Александр Сладков – самый опытный и известный российский военный корреспондент. У него своя еженедельная программа на ТВ, из горячих точек не вылезает. На улице или в метро узнают его редко, несмотря на весьма характерную внешность – ведь в кадре он почти всегда в каске и бронежилете, а форма обезличивает. Но вот по интонации Сладкова узнать легко – он ведет репортаж профессионально (и как офицер, и как журналист), без пафоса, истерики и надрыва честно описывает и комментирует то, что видит. Видел военкор Сладков, к сожалению, много.
Понятие «тайна исповеди» к этой «Исповеди...» совсем уж неприменимо. Если какая-то тайна и есть, то всего одна – как Ольге Мариничевой хватило душевных сил на такую невероятную книгу. Ведь даже здоровому человеку... Стоп: а кто, собственно, определяет границы нашего здоровья или нездоровья? Да, автор сама именует себя сумасшедшей, но, задумываясь над ее рассказом о жизни в «психушке» и за ее стенами, понимаешь, что нет ничего нормальней человеческой доброты, тепла, понимания и участия. «"А все ли здоровы, – спрашивает нас автор, – из тех, кто не стоит на учете?" Можно ли назвать здоровым чувство предельного эгоизма, равнодушия, цинизма? То-то и оно...» (Инна Руденко).
Название этой книги требует разъяснения. Нет, не имя Гитлера — оно, к сожалению, опять на слуху. А вот что такое директория, уже не всякий вспомнит. Это наследие DOS, дисковой операционной системы, так в ней именовали папку для хранения файлов. Вот тогда, на заре компьютерной эры, писатель Елена Съянова и начала заполнять материалами свою «Гитлер_директорию». В числе немногих исследователей-историков ее допустили к работе с документами трофейного архива немецкого генерального штаба. А поскольку она кроме немецкого владеет еще и английским, французским, испанским и итальянским, директория быстро наполнялась уникальными материалами.