Тяжелее небес. Жизнь и смерть Курта Кобейна, о которых вы ничего не знали прежде - [26]

Каждый раз, когда я возвращаюсь, накатывают те же самые воспоминания, дежавю, которые заставляют холодок пробегать по моему позвоночнику, тотальная депрессия, тотальная ненависть и обиды, которые будут длиться месяцами, старые папки Pee Chee с рисунками рокеров, играющих на гитаре, монстров и высказываний на обложке, таких как «этот “Бад” для тебя» или «получи кайф», замысловатые наброски бонгов[54], преобразования сексуальных каламбуров по поводу счастливой теннисистки. Оглядываюсь вокруг и вижу плакаты Iron Maiden с рваными и дырявыми углами, гвозди в стенах, где все еще висят кепки с тракторами. Вмятины на столе от пятилетней игры с пивом под названием «скачущая четвертушка». Я оглядываюсь вокруг и вижу все это гребаное дерьмо и то, что больше всего напоминает мне о моей никчемной юности, и каждый раз, когда я вхожу в комнату, то провожу пальцем по потолку и чувствую липкий налет от наркотиков и сигаретного дыма.

Весной 1984 года его конфликты со взрослыми в доме достигли апогея. Курт ненавидел Венди за ее слабость, когда дело касалось мужчин, так же, как и за то, что его отец хотел снова жениться. Он еще больше возненавидел Пэта, поскольку тот давал советы в манере, призванной указать на недостатки Курта. Двое мужчин также расходились во мнении о том, как следует обращаться с женщинами. «Пэт был бабником, – говорила Ким, – а Курт нет. Курт очень уважал женщин, пусть у него и было совсем немного девушек. Он искал ту, в которую можно было бы влюбиться». Лекции Пэта о том, что «мужчина должен быть мужчиной и вести себя как мужчина», были бесконечны. Когда Курт неоднократно подрывал стандарты Пэта, его называли «педиком». В одно из воскресений апреля 1984 года эпитеты Пэта были особенно яростными: “Почему ты никогда не приводишь домой девочек? – спросил он Курта. – Когда я был в твоем возрасте, в моей постели постоянно были девчонки – то одна, то другая”».

С этим прекрасным мужским напутствием Курт отправился на вечеринку. Там он столкнулся с Джеки Хагара. Когда они с подругой хотели уйти, Курт предложил им пойти к нему домой. Вероятно, он хотел, чтобы Пэт это увидел. И все же он тайком провел их наверх, не потревожив взрослых. Подружка была сильно пьяна и отключилась на односпальной кровати в детской, рядом со спальней Курта, и тогда он сказал Джеки: «Ты можешь переночевать здесь».

Внезапно наступил момент, которого так долго ждал Курт. Он давно мечтал оставить позади свои юношеские сексуальные фантазии и честно заявить одноклассникам, что он больше не девственник (на самом деле, как и большинство мальчиков его возраста, Курт лгал об этом в течение нескольких лет). Выросший в мире, где к мужчинам редко прикасались, разве что иногда похлопывали по спине, он изголодался по ощущению прикосновения кожи к коже. В лице Джеки он нашел союзницу, которая желала этого не меньше, чем он. Хотя ей было всего пятнадцать, она уже набралась опыта, и в ту ночь, когда Джеки оказалась в спальне Курта, ее постоянный бойфренд был в тюрьме. Она заранее знала о том, что произойдет дальше, когда они вошли в комнату Курта. Как вспоминает Джеки, в какой-то момент они посмотрели друг на друга, и вожделение наполнило комнату со всей мощью двигателя внутреннего сгорания, набирающего обороты.

Курт выключил свет, оба сбросили одежду, и затем они взволнованно прыгнули в постель и обнялись. Впервые Курт обнимал полностью обнаженную девушку. Момент, о котором он давно мечтал. Момент, о котором он мечтал во время многих ночей подростковой мастурбации на этой самой кровати. Джеки начала целовать его. В тот момент, когда их языки соприкоснулись, дверь распахнулась и вошла мать Курта.

Венди не испытывала ни малейшего желания видеть своего сына в постели с обнаженной девушкой. Она также не была рада видеть еще одну девушку, в отключке в прихожей. «Убирайся к черту!» – закричала Венди. Она поднялась наверх, чтобы показать Курту молнию за окном – тот факт, что за окном бушевала сильная гроза, не был замечен молодыми любовниками, – но обнаружила своего сына в постели с девушкой. Спускаясь по лестнице, Венди вопила: «Убирайся к черту из моего дома!» Пэт хранил полное молчание, зная, что любые его замечания еще больше разозлят Венди. Услышав шум, из соседней комнаты прибежала Ким. Она увидела, как Курт и Джеки надевают туфли на девушку, которая была в отключке. «Какого черта?» – поинтересовалась Ким. «Мы уходим», – сказал Курт сестре. Они с Джеки потащили другую девушку вниз по лестнице и вышли на улицу в один из самых сильных штормов года.

Когда Курт и его спутницы шли по Ферст-стрит – свежий воздух оживил пьяную подругу, – начался дождь, и, хотя это казалось зловещим знаком, Курт еще до восхода солнца потеряет девственность. Он уже заметно дрожал, его бушующие гормоны смешивались с гневом, стыдом и страхом. Было унизительно одеваться перед Джеки, все еще демонстрируя свою эрекцию. Как и во время встречи с умственно отсталой девушкой, вожделение и стыд были одинаково сильными чувствами внутри него, безнадежно переплетенными и запутанными.

«Курт был ленив, – вспоминал его дядя Джим Кобейн. – То ли потому, что он был типичным подростком, то ли потому, что был подавлен, никто не знает».