Ты, я и континуум - [2]

— Маньеризм меня утомляет, — откровенничает он с Элизабет Остин. — Что бы ни случилось, лишь бы он не дорвался до Эрнста и Дали.

ДЖОКОНДА

Проектор быстрыми рывками менял слайды, и на экране одно за другим возникали женские лица, анфас и в профиль.

— У психопатов с преступными наклонностями, — отметил доктор Натан, — лицевые мышцы отличаются ригидностью и пониженным тонусом.

В аудитории стало тихо. На экране возникла удивительная женщина. Казалось, плоскости лица ее сходятся в каком-то невидимом фокусе, который и проецирует изображение, задержавшееся на стенах; казалось, аудитория находится внутри ее черепа. В глазах ее тускло светились силуэты архангелов.

— Эта? — тихо спросил доктор Натан. — Ваша мать? Понимаю.

ВЕРТОЛЕТ

Огромные лопасти «сикорского» оглушительно разрезали воздух в полусотне футов у них над головой, и между облетевшими деревьями, окаймляющими въезд в город, опадали, вихрясь, пыльные столбы. Квинтон, откинувшись на спинку водительского сиденья «линкольна», одной рукой рулил, а другой время от времени подавал через плечо знаки пилоту вертолета.

— Какой бит! — воскликнул Квинтон, когда радиоприемник исторг громкую ритмичную музыку. — Это тоже вы? Ну, и чего вам еще не хватает?

— Зеркал, песка, убежища от времени.

ПЛЕНКИ ИМАГО

Танги: «Jours de Lenteur».

Эрнст: «Наряжание невесты».

Кирико: «Сон поэта».

ДЖЕККИ КЕННЕДИ, ТЫ МНЕ СНИШЬСЯ

По ночам в коридорах сна лампой зависал безмятежный лик вдовы президента. Предупреждая его, она словно скликала под свои знамена легионы обездоленных утратой. Рассвет застал его на коленях в сером гостиничном номере перед номерами «Ньюсуик» и «Пари-матч». Когда навестить его зашла Карен Новотны, он одолжил у нее маникюрные ножницы и принялся вырезать из журналов фотографии манекенщиц.

— Я видел сон: они лежали на пляже, а ноги их гнили и светились зеленым.

КОДАХРОМ

Капитан Кирби из МI5 изучал фотографии. На них были изображены: (1) плотный мужчина в летной куртке, не-бритое лицо которого наполовину скрывала тень от выщербленного шипастого шлема времен Первой мировой; (2) поперечное сечение спинного мозга на уровне двенадцатого грудного позвонка; (3) выполненный мелками автопортрет Дэвида Фиэри, семилетнего шизофреника из саттонской клиники Белмонт; (4) радиоспектры квазара СТА 102; (5) передне-задняя радиограмма черепа, объем около 1500 куб. см; (6) спектро-гелиограмма К-линии кальция; (7) отпечатки левой и правой ладоней с обширными рубцами между второй и третьей пястными костями.

— И все это складывается в одну картину? — спросил Кирби у доктора Натана.

«ЛЕЙТЕНАНТ 70»

Отдельный инцидент на авиабазе в Омахе (Небраска), когда 25 декабря 196… г. на борту приземлившегося стратегического бомбардировщика обнаружился лишний пилот — без опознавательных жетонов и явно страдающий жестокой амнезией. Из медпункта, куда его отправили на рентгенографическое обследование, чтобы выявить скрытые биоимплантанты или передатчики, пилот исчез; на месте его исчезновения был обнаружен набор снимков человеческого зародыша, снятых, судя по всему, около тридцати лет назад. Расследовавшая инцидент комиссия пришла к выводу, что это был розыгрыш, а в роли загадочного пилота выступал младший офицер, игравший Санта-Клауса на межбазовом рождественском вечере и переутомившийся.

ПРОСТРАНСТВО — ВРЕМЯ МИНКОВСКОГО

Хотя бы отчасти, решил доктор Натан, во всем виновата путаница с матмоделями. Сидя за своим столом в полутемной лаборатории и медленно затягиваясь сигаретой с золотым ободком у фильтра, он не сводил глаз с призрачной фигуры, расположившейся напротив, спиной к водянистому свету аквариумных ламп. Иногда казалось, будто у фигуры не хватает части головы — словно у какого-нибудь распадающегося администратора из кошмара Фрэнсиса Бэкона. Пока что данные противоречили друг другу: мать его — 65-летняя терминальная психопатка из клиники Бродмур, отец же еще только должен появиться на свет в роддоме Далласа. Прочие фрагменты начинали возникать в самых неожиданных местах: учебниках по химической кинетике, рекламных проспектах, пилотном выпуске кукольного телетриллера. Казалось, важную роль играют даже каламбуры, любопытные словесные взаимопроникновения. Какому языку под силу охватить все это (или хотя бы обеспечить ключ) — компьютерные коды, оригами, стоматологические медкарты? Не исключено, что Феллини обратил бы под конец это халтурное Второе пришествие в сексуальную фантазию: «Один с половиной».

НАРЦИССИЗМ

Под палящими лучами солнца многие вещи занимали его внимание: пластичность видимых форм, лабиринт отражений, плато кататонии, необходимость переразметить центральную нервную систему, доматочные претензии, абсурд — то есть, феноменология вселенной… Впрочем, толпа загорающих, разглядывая этого пляжного Гамлета, замечала только шрамы, которые обезображивали его грудь, кисти рук и ступни.

ГОВОРЯ ОНТОЛОГИЧЕСКИ

Испытательные автомобили замедленно двигались курсом на столкновение, разматывая за собой мотки проводов, которые вели к измерительным приборам за оградой полигона. При каждом столкновении в воздух плавно взмывали куски крыльев и бамперов. Слегка покачиваясь на рессорах, машины дружелюбно поддевали друг друга носами, словно игривые киты, и продолжали движение прежним саморазрушительным курсом. Пластмассовые манекены на пассажирских сиденьях утыкались, описывая каждый свою грациозную дугу, в осыпающиеся ветровые стекла и вспучивающиеся крыши. То тут, то там пролетающий бампер отделял от тела торс; воздух за машинами феерически бурлил пластмассовыми конечностями.