Ты - всегда ты - [2]

Почему вы никак не можете либо просто не желаете понять, что результаты ваших и наших стараний - это, по сути дела, две стороны одной и той же медали, фундамент безопасности Федерации, основа ее, а значит, и вашего могущества? Конечно, по возделываемым вами, корифеями науки, нивам мы передвигаемся не совсем свободно, но можете мне верить - в своем деле мы профессионалы! Немаловажное значение имеет также факт, что наше сотрудничество с учеными началось не сегодня. Стало быть, у нас было достаточно времени и возможностей убедиться, что на вас никогда нельзя положиться полностью, что время от времени в наиболее неподходящие моменты в ваших умах возникают какие-то совершенно иррациональные, абсолютно наивные принципы, вас начинают волновать ничем не обоснованные угрызения совести. И тогда оказывается, что для нас, для нашего великого дела вы чаще всего бесповоротно утеряны, совершенно бесполезны.

Чтобы выиграть время, собрать разбегающиеся мысли, ты обратил свой взор на полуоткрытое окно. В отдалении маячили стройные башенки сторожевых вышек, в куполах которых отражались солнечные лучи, и ажурные конструкции гравитационных запоров. Постепенно ты успокаивался. Ведь если подумать, то независимо от того, что они там замыслили, у тебя в руках были достаточно сильные козыри, не позволяющие им отделаться от тебя как от бесполезного, ни на что не годного мусора! Ты еще лениво раздумывал, с чего они начнут: бросят тебе в лицо мираж рая взамен твоего отказа от грязных, по их мнению, намерений или, скорее всего, попытаются сразу же припереть тебя к стенке, разбудить в тебе атавистический страх перед физическим принуждением, который в той или иной степени дремлет в каждом человеке, особенно же в интеллектуале.

Ты пошевелил головой. Твои глаза опять встретились с изучающим взглядом командора Сальвени.

- И что же, я все время находился под слежкой? - спросил ты достаточно спокойно.

- А как же!

- И каковы же результаты?

Командор несколько секунд тянул с ответом.

- Мы знаем, что вопреки тому, в чем вы пытаетесь меня убедить, с двенадцатого июня вы ушли далеко вперед. Чтобы не быть голословным... - он коротким рывком вытянул ящик письменного стола, сунул в него руку и протянул тебе поверх крышки несколько листков бумаги.

Ты быстро просмотрел их и сразу же почувствовал себя исключительно погано. Конечно, это не могли быть те листки, которые ты недавно подверг безжалостному сожжению, но почерк - размашистый, неровный - несомненно принадлежал тебе. В листках содержались те же самые преобразования, идентичные комментарии. И что самое главное - оканчивались они заключением, которое однозначно указывало, какой следует идти дорогой, если всерьез думать об успехе.

С этими листками, пока ты не предал их огню, ты не расставался ни на минуту. Каким же, черт побери, образом у командора оказались их копии? После недолгого лихорадочного раздумья ты пришел к выводу, что объяснение может быть только одно. Письменный стол. Все, что до сих пор ты выдал им, возникло именно на этом небольшом, уже достаточно дряхлом столе. Значит, для того, чтобы обеспечить себе полный контроль над твоими действиями, возможно, не доверяя тебе уже с самого начала, а может быть, только по присущему им недоверию ко всем и всему они должны были вмонтировать в стол какое-то передающее устройство. И как же ты раньше не подумал об этом, не пытался застраховать себя от их грубого вмешательства в твои личные дела! Ты закусил губу так сильно, что почувствовал во рту солоноватый вкус крови.

Сальвени упорно смотрел на тебя, в то время как ты все еще раздумывал над возможными последствиями обнаружения твоих записей. Ты вторично, на сей раз уже значительно спокойнее, без излишних эмоций, перелистал страницы. Когда добрался до заключительной фразы, грудь у тебя поднялась от легкого вздоха облегчения. Указание, которое было так понятно тебе автору, практически ничего не давало никому другому. То, что было квинтэссенцией проблемы, ключом к ее решению, по-прежнему оставалось только в твоем мозгу. А к нему, независимо от своих несомненно колоссальных возможностей, они, вероятнее всего, еще не сумели пробиться!

- Уж от кого-кого, а от вас, знающего меня не первый день, я не ожидал такого недоверия, - сказал ты спокойно - воплощение невинности! - глядя в глаза командору. - Да, я уничтожил материалы, но сделал это из совершенно иных соображений, нежели полагаете вы!

Сальвени с непроницаемым выражением лица полез в карман, достал портсигар и извлек из него сигарету. Глубоко затянулся.

- Ну, так для чего же вы это сделали?

- Потому что пришел к выводу, что материалы совершенно бесполезны. Ошибка, которую я в них обнаружил после дополнительного анализа, показала их полную несостоятельность.

- В любом случае в соответствии с контрактом вы обязаны были передать их нам!

- Ну что ж, буду с вами совершенно откровенным, - вздохнул ты. - Просто я поддался обычнейшему тщеславию. По сути дела, никто не любит признаваться в ошибках. Я не лучше и не хуже других!

- Та-а-ак, - протянул Сальвени, выпуская в потолок струйку дыма. - Вот теперь мне все ясно! - Он на минуту замолчал, ты же лихорадочно размышлял над тем, как принять его слова: говорят ли они об успехе избранной тобою тактики или же о полном ее крушении. Однако командор не слишком долго держал тебя в неведении, стряхнул в пепельницу кроху пепла, успевшую образоваться на кончике сигареты, и докончил: - Поверьте, профессор, мне ужасно неприятно, но я не вижу никакой возможности продолжать с вами совместную работу.