Ты умеешь хранить тайны? - [31]
Мы хохотали как ненормальные. Отсмеявшись, Софи сказала:
– Никогда не видела маму в таком напряжении. Видела ее лицо, когда она пролила чай из Мартиной чашки, а та стала читать какую-то чайную молитву и дюжину раз помешала чай ложечкой?
Я снова засмеялась.
– Марта, конечно, немножко ку-ку, но милая. Она пахнет корицей, ты заметила?
Софи кивнула.
– А зубы у нее такие белые. Думаешь, настоящие?
– Фу-у. Не хочу даже думать. – Я поставила чемодан на кровать. Софи достала из дорожной сумки заговоренные веточки (или что это было) и положила под кровать.
Покончив с этим, мы спустились на кухню, чтобы присоединиться к маме и тете за обедом. Марта уже восседала во главе стола, такая маленькая, что ее ноги не касались пола.
Мама прижимала к уху телефон. Опустив его, она повернулась к нам.
– Это ваш папа. Завтра он возвращается из Атланты. – Мама повернулась к Марте. – Джейсон так сожалеет, что не смог вас встретить…
– Вечно он опаздывает, – насупилась тетя. – Этот мальчишка! Помню-помню. Вечно опаздывает. Я всегда говорила, что он опоздает на собственные похороны.
Мы с Софи переглянулись через стол. Вид у Марты был совершенно серьезный и даже слегка зловещий. Мы не знали, смеяться или нет.
Мама подала на стол салат и сэндвичи с тунцом. Тетя набросилась на еду, как голодный бурундук, и ее румяные щечки заходили ходуном.
– Эмми? Помнишь, как навещала меня малышкой? – спросила она, обратившись при этом почему-то к Софи.
– Я Эмми, – уточнила я. – Софи была слишком маленькая, чтобы запомнить наш визит, я помню больше.
Кивнув, Марта взяла еще одну половинку сэндвича и вздохнула.
– Вот в таком веке мы и живем. Запрыгиваешь в самолет, и он уносит тебя в другой мир.
– Смелый вы человек, раз решились на поездку, – заметила мама.
Тетя нахмурилась.
– Смелый?
– Ну, то есть… в ваши годы. В смысле…
Неловко получилось.
Марта снова повернулась ко мне.
– Моя деревенька так и осталась частью Старого Света, мира, в котором я выросла. Совсем-совсем другого. В Старом Свете магия и реальность испокон веков существовали бок о бок. Старые порядки, новые порядки… у нас и так и эдак.
Софи взяла со стола телефон.
– А такое у вас есть, тетя Марта?
Она кивнула.
– Есть. Но это не единственный способ общения. Мы общаемся такими способами, какие вы небось сочтете невозможными.
Сплошные загадки.
В таком духе и протекало наше застолье. Марта охотно рассказывала о традициях и суевериях родной деревни. Как ни странно, нас с Софи она больше ни о чем не спрашивала. Проделав такой путь, она как будто совсем не хотела узнать нас получше.
Возможно, она сама немножко нервничала на новом месте. А освоившись, будет вести себя менее странно.
После обеда тетушка отправилась в свою комнату, чтобы распаковать вещи и немножко вздремнуть. К явному маминому облегчению.
– Я буду так рада, когда ваш папа вернется, – пробормотала она.
Я взглянула на нее.
– Мам, почему ты так напряжена?
Она ответила мне задумчивым взглядом.
– Честно, не знаю.
Я помогла ей вымыть посуду. Потом поднялась в нашу комнату, где Софи уже вовсю корпела над домашкой, развалилась на кровати и стала писать друзьям сообщения.
Той ночью мне приснился очередной волчий сон.
Во сне я преследовала в лесу двух белых волков. Была ли я сама волчицей? Я не видела себя, но, судя по ощущениям, бежала на четвереньках. Слышала стук своих лап по укрытой листвой земле. Чуяла острый аромат хвойной чащи. Даже во сне я воспринимала запахи, и от этого он становился еще более реальным, настолько, что мне хотелось вырваться из него.
Но я знала, что это невозможно. Мне придется досмотреть сон до конца.
Я преследовала волчью пару темными лесными просеками. Слышала их дыхание, как они пыхтят на бегу, покачивая косматыми белыми головами.
А потом они вдруг обернулись. Вскинулись на задние лапы, дико сверкая глазами и распахнув пасти, полные острых зубов.
Не успела я развернуться, как они набросились. Прыгнули на меня, подняв передние лапы и рыча от ярости.
Я заорала.
И проснулась.
А на краю постели сидела тетушка Марта. Она склонилась ко мне, заглянула в глаза.
– Стало быть, ты видишь сны, – произнесла она хриплым шепотом. – Я так и знала.
27
Я стряхнула остатки сна. Запах соснового леса так и стоял в носу. Я вроде одновременно была и в лесу, и в своей постели. Я моргала, пытаясь отогнать наваждение.
Марта начала вставать, но я поймала ее за руку и заставила снова сесть.
– Что вы говорите? Тетя Марта, вы должны мне объяснить!
Она смотрела на меня, ее темные глаза мерцали в лунном свете. У меня было такое чувство, что эти глаза видят меня насквозь. Все мои мысли. Все мои сны.
Ее ладошка сжала мой серебряный кулон-полумесяц.
– Полумесяц, – промолвила она. – Это я подарила его тебе. Ты загадываешь на нем желания, дитя мое? Исполняются ли они?
– Что? Нет.
Она отпустила кулон и трижды провела по нему пальцем.
– Я дала тебе полумесяц, потому что знала: ты особенная.
– Нет, расскажите про сны! Откуда вы о них знаете?
Она не ответила. Я понимала: это мой единственный шанс узнать правду о себе и понять, почему меня преследуют эти безумные волчьи сны.
Я снова схватила ее за руку.
– Марта, – проговорила я хриплым со сна голосом. – Марта, прошу, скажите мне. Эти сны из-за собаки? Той, что покусала меня в деревне, когда мне было пять?
