Ты снова рядом - [9]

Потом подошла к Юле и положила их перед ней на стол.

— Ты сможешь заказать все необходимое для похорон? Надеюсь, тут хватит. У меня на это просто не хватит мужества.

Юля кивнула, не понимая состояния подруги. Она ожидала чего угодно — рыданий, истерики, криков…слёз…

Но то состояние, в которое впала Лина, внушало сильнейшее беспокойство. Она вела себя как зомби, который действует, повинуясь чьим-то приказам, а не своим чувствам и желаниям. И это было поистине страшно.

— Евонька, — тихонько окликнула она подругу и та уставилась на неё бездумным взглядом. Совершенно пустым.

Юля прикрыла рот ладонью, пытаясь сдержать крик.

Её жизнерадостная, видящая в каждой мелочи неземное счастье подруга, стала куклой с пустыми глазами. И Юля ничего не могла сделать.

— Мне очень жаль, девонька. Мне так жаль! — воскликнула она, не зная, что ещё сказать.

— Угу, — нечленораздельно промычала Лина и повернулась, поправляя идеально стоящие бокалы на полочке.

— Надо будет переклеить обои здесь, — абсолютно спокойно произнесла Лина, — Да и мебель обновить бы не помешало.

Она повернулась к Юле и глаза её зажглись лихорадочным блеском.

— Мы тут видели такой набор классный. Как думаешь, красный будет не очень кричащим?

Юля только помотала головой, стараясь сдержать рыдания.

— Вот и отлично. Решено! — воскликнула Лина, находясь в каком-то безумном возбуждении. А потом добавила тихим голосом, — Севе бы понравилось.

Следующие дни Лина помнила плохо. Юля всё время находилась рядом, пытаясь взбодрить подругу. А на самом деле просто опасалась за состояние Лины.

Похороны проходили вечером следующего дня, когда Лине стало известно о гибели мужа.

Всеволода хоронили в закрытом гробу, и Лина даже была рада этому, потому что хотела запомнить Севу таким, каким он был последние дни перед гибелью.

Присутствуя на похоронах, Лина отмечала про себя какие-то детали: какого цвета был гроб, какого — цветы на нём. А вот бетонная плита с надписью: Прокопенко Всеволод Витальевич 1977–2007.

Её мозг «включил» так называемую фотографическую память, отмечая различные детали, такие, как надписи на лентах или количество венков.

Потом она вытащит эти сведения из памяти и переосмыслит их. Потом.

Когда не будет так больно, и грудь не будут сдавливать тиски отчаяния.

Сейчас же, с каждой секундой, с каждым брошенным комком земли на гроб, в котором лежал муж…точнее, его тело, потому что муж всегда незримо присутствовал рядом, на Лину накатывало отчаяние.

Она обдумывала миллиарды способов, при помощи которых она должна уйти из жизни. Потому что смысла в ней больше не было. Не было ради кого жить, дышать, существовать…

Раньше Лине казалось, что она сможет перенести эту утрату, если отключит сознание и будет записывать на подкорку всё то, что происходит вокруг. Потом она сможет попробовать осмыслить, понять, почему это случилось именно с ней. Чем она заслужила это?

Ведь известно, что человеку даётся только то, что он может пережить.

Но сейчас Лина понимала, что кто-то сверху решил уничтожить её, и избрал самый верный способ — убить её мужа, её часть, её половинку…Потому что при других обстоятельствах она бы жила, зубами бы вгрызалась в жизнь, потому что было бы ради кого жить. Но не теперь.

Теперь жизнь уходила из неё с каждой секундой, с каждой горстью земли, благодаря которой рос холмик на могилке её мужа.

А зачем тебе продолжать существовать, если жизнь ушла три дня назад, с последними всплесками широких гребков мужа, скрывающихся в кровавой воде??

Глава 10

Прошло чуть больше недели со дня похорон Севы.

Лина стояла возле стола в его кабинете и перебирала бумаги. Она не просматривала их, просто складывала в одну стопку, чтобы потом сложить в сейф. На столе стояло фото в рамке со дня их свадьбы.

На этой фотографии Сева выглядел таким счастливым, что сейчас, глядя на карточку Лина, наконец, дала волю слезам. Слёзы словно прорвали невидимую плотину и теперь текли бесконечным потоком. Не было рыданий, только слёзы. Благословенные, освобождающие, успокоительные слёзы.

Юля прислушалась к всхлипам, доносящимся из кабинета, и на лице её расцвела усталая улыбка.

Наконец-то, Лина смогла дать волю чувствам и теперь дела её пойдут на поправку.

Да, она никогда не будет той Евонькой, которую она знала всё это время, но одно Юля могла сказать точно — Лина прекратила быть мертвецом в буквальном смысле этого слова. Она оживает и теперь только вопрос времени, когда она сможет жить хотя бы наполовину нормально.

— Ты знаешь, я решила переехать отсюда! — уверенно заявила Лина, выходя из кабинета мужа через несколько часов, во время которых она доразбирала бедлам на его столе и выплакалась.

Это была первая длинная фраза за последнюю неделю, которую услышала от Лины Юля. В основном подруга отказывалась от еды и сна, коротким «не хочу» и говорила «Привет» при встрече и «Спокойной ночи», когда отправлялась спать.

Юля попыталась сделать вид, что всё нормально. Она посмотрела на подругу долгим изучающим взглядом. Та выглядела исхудавшей и осунувшейся, но в глазах больше не было того пустого выражения, которого так боялась Юля.

— Отлично! А что с домом будешь делать? Продашь?