Ты снова рядом - [32]

Следующая вспышка жуткой боли ослепила Лину, и она почувствовала, что вот-вот потеряет сознание.

Она прикрыла глаза и попыталась ухватиться за обрывки покидающего её сознания. И услышала то, что не ожидала никак услышать.

Голос Севы, совсем рядом. Такой отчаявшийся…Полный тревоги.

— Господи, киса, Господи! — причитал он, пока Лина ощущала, как её поднимают на руки и несут куда-то.

Она с трудом открыла глаза и увидела прямо перед собой лицо Севы. Он был бледным как полотно, над губой и на лбу — бисеринки пота. Значит, не показалось.

— Стой, — слабо шепнула она, и он приостановился, видя, что она пришла в себя.

— Господи, малышка! Что с тобой? Ты вся в крови.

Она покачала головой, отгоняя дурноту.

— Не знаю, просто больно.

— Где больно? Что болит? — отчаяние в его голосе перебивало все другие эмоции.

— Всё, — выдохнула Лина.

Потом снова перевела дыхание и посмотрела прямо на него.

— Там в моём бунгало, в столике бумажка с телефоном Эрнеста Эдуардовича. Позвони ему.

Её накрыла новая волна боли, и она вся сжалась и застонала.

Лицо Севы стало ещё бледнее.

— Ты только не уходи, Сева! Не уходи…

Сева сжал зубы, чтобы не закричать от страха. Страха, что он потеряет её.

— Я не уйду, киса. Я буду рядом. Обещаю!!

Лина слабо улыбнулась и кивнула. Потом её окутала тьма, и она потеряла сознание.

Глава 30

Сева был раздавлен. Потерян. Не хотел больше существовать.

Лина беременна, и выходит замуж за другого!

И имеет на это полное право, чёрт бы его побрал! Как по правовым, так и по моральным нормам.

Он сам сделал всё для того, чтобы это случилось. Сам отдал её в руки другому, и теперь должен был пожинать плоды своих «трудов».

Сева потёр лицо и вышел из ворот Юриного дома. Он не прощался ни с кем, боялся снова увидеть её и не выдержать. Он мог броситься на колени, умолять о прощении, умолять вернуться к нему. Грозиться, если понадобится, увезти против силы…Но не мог…

Если бы не ребёнок, от того, другого мужа, он бы пошёл на какую-нибудь из придуманных глупостей. Но ребёнок решил всё. Он не имеет морального права лишать его отца. Да и никакого морального права выкрасть Лину из дома он тоже бы не имел, но, чёрт побери, пошёл бы на это! Пошёл бы, не задумываясь!

Он сел в машину и положил голову на вцепившиеся в руль руки.

Всё. Больше нет смысла бороться. Нужно отступить.

Когда Лина поговорила с ним в своём ресторане и взяла с него обещание не беспокоить её больше, он скрестил пальцы за спиной и пообещал ей это. Но сам не собирался сдаваться.

Вот и сегодня, когда Юра сообщил ему, что Лина будет у них в гостях, он под предлогом деловой встречи приехал, чтобы поговорить с ней.

Но он не ожидал увидеть её с другим. Не ожидал, что уже ничего нельзя будет вернуть.

Сева сжал зубы и глухо простонал.

«Это ребёнок от моего мужа!» — вспомнил он слова Лины.

Чёрт! Как больно!

Она называет мужем совершенно другого мужчину.

Не его.

Другого.

Сева выругался сквозь зубы и завёл двигатель машины. Нужно убираться отсюда. Убираться из города. Убираться из страны. Убираться из жизни Лины.

Продать бизнес удалось не так быстро, как он рассчитывал. И он смог получить все деньги и оформить документы для вылета в Австралию только к концу сентября.

За двое суток до отъезда из России Сева решил пройтись по всем местам, которые носили на себе отпечаток того счастья, которое ему дарила близость и любовь Лины.

Он прогулялся по центру, который они исходили вдоль и поперёк. Правда они мало замечали, что их окружает, целиком и полностью поглощённые лишь друг другом.

Потом съездил в их дом, который теперь принадлежал Лине. Надо же! Она даже не поменяла замки.

В нём всё было так же, как и раньше, разве что теперь он был больше похож на нежилое помещение.

Сева прошёл в комнату, которую они собирались переделать в детскую, и прикрыл глаза, пытаясь сдержать слёзы горечи.

Когда он пошёл на эту авантюру, пытаясь заработать денег, он хотел, чтобы у его ребёнка была лучшая комната на свете.

Но теперь он бы отдал всё на свете, чтобы его малыш жил здесь, а Лина хлопотала у вот этой старенькой плиты. Лишь бы они были рядом.

Он осторожно прикрыл дверь в несостоявшуюся сиротливую спальню его неродившегося ребёнка и пошёл в кабинет.

Кабинет был таким, каким он его и помнил.

Всё та же мебель, те же потёртые коврики на полу.

Сева присел за свой письменный стол и откинулся на спинку стула, прикрыв глаза.

Он вспомнил, как они занимались любовью на вот этом вот самом столе. Вспомнил, как она осторожно стучала в дверь, когда хотела позвать его ужинать.

Стол был весь в пыли, было сразу заметно, что здесь давно никого не было. Прямо перед Севой лежала его записная книжка.

Он открыл её, просмотрел все свои немногочисленные записи. Никакого интереса они для него не представляли.

А вот дальше писала Лина.

Большая часть листов была исписана фразами, которые она, очевидно, писала ему.

«Я люблю тебя!» «Сева, любимый, я так хочу к тебе!».

Сева быстро захлопнул книжку, пытаясь проглотить колючий комок в горле.

Потом снова раскрыл её.

Здесь ещё были письма. Она писала ему. Обращалась к нему так, будто он был жив.

«Сева, любимый, родной! Я знаю, что ты слышишь меня, знаю, что видишь. Я всегда знала, что ты рядом. Если бы не эта уверенность, я бы уже умерла. Стала бы призраком, растворилась бы в своей боли, позволила бы ей убить себя.