Ты самая любимая - [5]

— При чем тут «моряк — не моряк»? Открой.

— При том! — сказала мать, вставляя ключ в дверной замок. — У меня теперь мужик — психолог. Он говорит, что все дочки повторяют ошибки своих матерей.

— Ма, я пошла…

И Ольга вышла из салона на улицу.

Через стеклянную витрину мать и боксер видели, как она голоснула частнику и уехала.

Мать в сердцах бросила боксеру недоеденное эскимо. Ротшильд поймал его на лету и проглотил.

6

Каюты капитанов на больших океанских судах обычно похожи на гостиничные апартаменты и занимают порой всю a-deck. У Казина его капитанская каюта была чуть скромнее, но тоже с капитанским салоном, спальней, ванной и буфетом. В салоне стояла хорошая и принайтованная к полу мебель — кресла, журнальный столик, письменный стол с ноутбуком. По углам — буфет, сейф и телевизор с видеомагнитофоном, стереосистема. Вдоль стен — застекленные полки с книгами по морскому делу. В другом углу — небольшая икона Ксении Петербургской, а над письменным столом две фотографии — пятилетний малыш с бескозыркой на голове и Казин с Ольгой, когда ей было лет десять, — оба стоят на капитанском мостике с видом на Белую Гавань.

Но Махмуда не интересовали ни содержимое буфета, ни ноутбук, он, как и все пираты, хорошо знал, что судовая касса всегда находится в капитанской каюте, и прямиком направился к сейфу.

— Открывай!

Сопротивляться было бесполезно, дуло автомата Махмуда бесцеремонно касалось виска Казина.

И едва капитан открыл дверцу сейфа, как Махмуд своими черными руками выхватил из глубины сейфа три пачки долларов, пачку евро, три блока «Мальборо», несколько аптечных упаковок инсулина и упаковку шприцев.

— Что это?

— Инсулин, — ответил капитан. — Там написано.

— Наркота?

— Нет. Лекарство от диабета.

— Врешь, — сказал Махмуд. — Вот шприцы. Значит, наркота.

Взломав одну ампулу, он вылил ее содержимое себе на язык, но тут же с отвращением сморщился и бросил коробки с инсулином обратно в сейф. Потом показал на фотографии:

— Это кто?

— Это мой внук…

— А это?

— Я с дочкой.

— Она не похожа на ту, что на судне.

Казин пожал плечами:

— С возрастом дети меняются…

Снаружи послышался нарастающий гул.

Махмуд выглянул в иллюминатор.

Это военный вертолет Евросоюза подлетал к «Антею», его пилот настойчиво вызывал по радио:

— «Антей»! «Антей!» Это вертолет Евросоюза! Отвечайте! Отвечайте!..

Но Махмуд лишь небрежно отмахнулся:

— Опоздали, белые обезьяны!

Идя с капитаном по грузовой палубе меж гаубиц и танков, жестко принайтованных к палубе стальными тросами (и не спуская с капитана свой «АК-47»), он похлопывал танки по броне и самодовольно твердил:

— I got it! I got it! It’s great! Tanks! Artillery! Allah akbar!!!

Действительно, Аллах сделал этому Махмуду воистину королевский подарок — «Антей», грузовое судно типа парома с несколькими палубами и аппарелью — мостиком, по которому вся техника своим ходом заезжает на судно и едет либо вниз, в трюм, либо на верхние палубы, — был, что называется, «под завязку» забит танками, пушками и гаубицами.

Перейдя от танков к пушкам, Махмуд вдруг остановился, подозрительно спросил у капитана:

— А куда ты все это вез?

— В Нигерию.

— Что?! — Махмуд в бешенстве вскинул автомат. — Нашим врагам? Я тебя убью!

Казин пожал плечами:

— Это не мое оружие, вот документы. Судно шведское, фирма «Blue Mount», груз греческой компании Георгиу Стефандополуса. А я просто нанят как капитан и делаю свою работу. Если ты меня зафрахтуешь, я и тебе привезу все, что ты купишь.

— Мне уже ничего не нужно, — усмехнулся Махмуд, разом остывая. Эти переходы от бешенства к спокойствию и обратно были у него мгновенны. — Смотри, сколько у меня танков! Я теперь знаешь кто?! Командир танковой бригады Армии освобождения Сомали! А снаряды есть?

— Внизу, в трюме…

— Сколько?

— 740 ящиков с боеприпасами.

— О Аллах! — обрадованно взмолился Махмуд. — Рахмат! Спасибо!

— Но я не думаю, что ты их получишь… — заметил Казин.

— Почему?

Капитан показал на горизонт:

— Смотри. Это фрегат Евросоюза.

Действительно, от просветлевшего после шторма горизонта к «Антею» на всех парах шел военный фрегат Евросоюза «Sirius».

— Fuck them! — презрительно сказал Махмуд и, достав мобильник, быстро и радостно стал по-сомалийски докладывать кому-то о своей добыче.

И доклад произвел впечатление — буквально минуты спустя в Сомали к берегам устья реки Джубба стали из всех окрестных деревень сбегаться мужчины и подростки — черные, полуголые и босые, но все с автоматами «АК-47». Мужчины спешно грузились в лодки и, паля в воздух, устремлялись в море…

7

Объехав все районные аптеки, где продавщицы в ответ на ее вопросы бессильно пожимали плечами, Ольга, так и не найдя никакой информации о покупке отцом инсулина, приехала в заснеженный двор многоквартирного панельного дома, построенного в местных «Черемушках» еще в прошлом, двадцатом веке. Выйдя из машины, она вошла в подъезд, устало поднялась по лестнице на третий этаж, достала из сумки ключи и открыла дверь.

В двухкомнатной отцовской квартире царил аскетизм пожилого холостяка: функциональная мебель местного мебельного комбината, старый компьютер, тяжелый старый телевизор, минимум посуды, а на вешалке — бушлат и мятая морская фуражка. Несколько книжных полок со словарями, морской литературой и макетами кораблей. Фотографии на стенах: молодой Казин с юной Ольгой на ходовом мостике корабля, восьмилетняя Оля в кимоно для карате, семилетний внук за штурвалом катера и т. п.