Ты самая любимая - [27]

— Мы знаем, — сказал Глайнт. — Мы пробовали связаться с советом сомалийских старейшин, чтобы с их разрешения передать вашему отцу инсулин через командира фрегата Евросоюза.

— И? — спросил Шиянов.

— Они отказываются.

— Для них это еще один рычаг давления, — пояснил Смит и посмотрел на Ольгу. — Извините, мадам, они считают, что чем скорей вашему отцу станет плохо, тем быстрей мы согласимся заплатить выкуп.

— Послушайте, господа! — вдруг обратился Шиянов к Лэндстрому и Жоре. — Десять месяцев переговоров обойдутся вам… — Он повернулся к Глайнту. — Во сколько?

— Я не знаю, — пожав плечами, ответил тот и посмотрел на Смита и Стивенсона.

— Нет, заранее мы не можем сказать, — произнес Смит.

А Стивенсон, продолжая смотреть на Ольгу, вообще не вымолвил ни звука.

— А я знаю, — сказал Шиянов Лэндстрому и Жоре. — Десять месяцев — это… — И он принялся считать на крошечном калькуляторе, извлеченном из верхнего кармашка пиджака. — Двадцать часов в неделю… Пятьсот фунтов за час… Полмиллиона фунтов! Как минимум!

— Извините, — заметил ему Глайнт, — пятьсот фунтов за час переговоров — это было в прошлом году. Сейчас наши ставки выросли на сорок процентов.

— Понятно? — спросил Шиянов Лендстрома и Жору. — Так не проще ли поднять сумму выкупа?

34

В штурманском отсеке ходовой рубки сомалийцы выстроились в очередь на измерение кровяного давления.

Капитан, измерив давление очередному пирату, сообщал: «117 на 72, нормально» или «125 на 84, слегка повышено, но жить будешь». Иногда делал озабоченное лицо, вооружался стетоскопом, приказывал раздеться до пояса и слушал стетоскопом легкие. Требовал «дыши», «не дыши», «открой рот» и осматривал гланды. При этом у каждого сомалийца спрашивал его имя и результаты обследования записывал в тетрадь. А измерив давление у последнего сомалийца, повернулся к Махмуду:

— Твоя команда здорова. Теперь очередь моей.

Махмуд, пойманный в эту ловушку, усмехнулся после паузы:

— Ты очень хитрый русский!

Казин пожал плечами:

— Я проверил твою команду, теперь проверю свою. Ты ведь должен знать, есть среди нас больные или нет.

Махмуд пристально поглядел Казину в глаза. Но деваться ему было некуда, и через десять минут очередь пленных моряков под охраной чернокожих сомалийцев выстроилась на лестнице-трапе перед дверью в ходовую рубку. Охранники пускали их в рубку по одному, а так называемый медосмотр Казин проводил под пристальным наблюдением Махмуда и Лысого Раиса. И все-таки замысел его удался — слушая легкие своего третьего помощника, он приказывал:

— Дыши… Повернись… Глубже дыши… — И негромко: — Жалуйся на что-нибудь. Кашляй…

Третий старательно кашлял и сочинял:

— У меня почки болят, вот тут…

— English! — приказал Махмуд.

— I don’t know as «почки» in English…

— He has pain in kidneys, — объяснил Казин Махмуду. — Do you know what kidneys are?

— No, — признался Махмуд.

— So let me make my job in Russian, — сказал Казин и ребром ладони стал стучать своего третьего помощника по спине и по ребрам. — Жалуйся еще на что-нибудь.

— Если честно, запоры мучают…

— Еще бы! Одни макароны. И без движения. Открой рот! — Казин заглянул ему в горло и сказал как бы между делом: — Никто нас не выкупает, пора самим освободить судно…

— Как? — удивился третий помощник.

— Шире рот! У них три основных поста охраны — наша ходовая рубка, ваша каюта и машинное, так? Высунь язык! Нужно хронометрировать все их дежурства — когда они спят, когда едят, даже когда ходят в сортир. Понял?

— И потом? — спросил третий.

— Потом я скажу потом… — Казин стал записывать в тетрадь результаты медосмотра. — Только никому. Я сам подберу, кто нам нужен. Следующий!

Моряки входили по одному, и Казин вел с ними такие же приватные разговоры.

— Дыши!.. Не дыши!.. — приказывал он старшему механику. — Спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Открой рот! Твоя задача: заготовить все, чем можно забаррикадировать рулевой отсек. И по моему сигналу мгновенно ликвидировать ваших охранников. Кашляй…

— Что?! — старательно кашляя, изумился старший механик. — Как их ликвидировать?

— Не знаю. Думай. Здесь болит?

— Ужасно! Ну, ликвидирую, и что потом?

— Скажу в другой раз! Следующий! Next!

Старшего механика сменил боцман, но с ним диалога не получилось.

— На хрена мэни якысь-то давление мэрять? Я у порядку! — заявил он.

— Знаю. Ты свободен.

За боцманом следовал электромеханик.

— Ваша задача: во время игры в домино разыграть инфаркт или приступ аппендицита — такой, чтоб «снегурки» привели меня к вам. Дыши! Глубже дыши! И когда я приду, мы все вместе вырубаем вашу охрану и бегом — в рулевой отсек.

— И что? — спросил электромеханик. — Их полно остается на палубах…

— Кашляй! А мы — все до одного — баррикадируемся в рулевом и ждем, пока фрегат нас освободит, — посвятил его Казин в свой замысел. — Всё, свободен! Следующий!

Следующим был двухметроворостый Саранцев. Между командами «дыши — не дыши» он сам сказал капитану:

— Андрей Ефимович, я больше не могу.

— Что ты не можешь?

— Я кого-нибудь из них прибью и — за борт. Доплыву до фрегата.

— Ага, — сказал Казин. — Давай прыгай! Там акулы видел какие? Глубже дыши! Кашляй! И слушай меня внимательно…