Ты покоришься мне, тигр! - [28]

Характерно, что Уля не боялась ходить между зверями, а многие леопарды боятся нападения собратьев. Ее уважали, может быть, чувствуя в ней заботливую мать. Она всегда сама выкармливала своих детенышей. И даже когда кормила — работала, хоть и вела себя в это время неспокойно, остервенело, а иногда жалобно выла и смотрела тоскливыми глазами в ту сторону, где остались в клетке ее малыши. И тогда начиналась перекличка конюшни и манежа: детеныши сейчас же отзывались на ее материнский призыв. В такое время я освобождал ее от сложных трюков и поскорее отпускал из клетки. Я не мог не уважать ее материнских тревог.

Репетиции стали регулярными, дела начали налаживаться, но, конечно, усилий и нервного напряжения требовалось немало, и семи потов мне явно не хватало. То у Принца было плохое настроение, и он не хотел катать шар, приняв, по-видимому, мое мягкое отношение, за слабость. То Уля всю репетицию задирала Ранжо и плохо ходила по буму. Ну а Фифи своей «игрой» у шеста, как ей и «полагалось», изматывала меня до изнеможения. Чего-то я еще в этом трюке не знаю, что знает и чего ждет от меня она.

Надо будет тщательно продумать этот трюк и найти такую команду, чтобы Фифи исполняла его не по своему желанию, как сейчас, а по моему.

Впоследствии я разработал технику подготовки этого трюка. Оттренировать его совсем нетрудно. Ведь леопард много времени проводит на деревьях — отдыхает, высматривает добычу, с деревьев бросается на нее, затаскивает наверх для хранения остатки убитой им дичи. Задача дрессировщика сводится к тому, чтобы заставить зверя взобраться по вертикальному шесту и спуститься вниз по его команде. Только и всего!

Для этого куском мяса я подзываю зверя к шесту. Потом вилку с мясом поднимаю вверх, заставляю леопарда подняться на задние лапы, упершись передними в шест. Когда он это проделает, для поощрения подкармливаю его. Потом вилкой с мясом направляю взгляд леопарда на кость, которая подвешена на высоте двух метров от манежа, большая соблазнительная кость с лохмотьями мяса. Завидев такую привлекательную добычу, леопард, не долго думал, прыгает на шест. Но приманка уходит вверх, и зверю приходится лезть за ней выше. А она продолжает уходить из-под самого его носа. Наконец и мясо и зверь оказались наверху. Здесь уж ему предоставляется возможность насладиться добычей. Пройдет время, и он уже без прикорма, просто по команде привыкнет взбираться на шест.

Вот и все! Не правда ли, легко? Попробуйте у себя дома таким же способом заставить лазить под потолок вашу кошку. Если удастся, вы превратитесь в укротителя и с гордостью можете демонстрировать знакомым своё искусство.

В конце концов, мне удалось восстановить все трюки, которые выполняли леопарды у старого хозяина. А делали они в то время следующее: все вместе выстраивались на пирамиду; Нерро прыгал через Принца и Улю, стоявших на козликах, а Фифи исполняла то же, но с комическим оттенком — не прыгала, как я приказывал, а пролезала под козликами; затем шел трюк Фифи с шестом; потом Уля проходила по горизонтальному шесту; затеи все леопарды выстраивали пирамиду на лестнице; Уля поднималась на «оф», то есть на задние лапы, Нерро и Фифи исполняли прыжки с одной высокой тумбы на другую. Уля качала на качелях Нерро и Принца, затем Принц катал шар, Нерро, Уля, Ранжо вставали на тумбах на «оф»; затем открывал пасть Ранжо, после чего я нес его на плече и сбрасывал на манеж, таскал за хвост, и, наконец, происходила «травля» около дверки, та самая, после которой Нерро хотел меня «отстегать».

Сначала мы разучивали сольные трюки, а потом групповые. Это занятие сложное, ибо предварительно надо хорошо узнать индивидуальные особенности зверей. Но именно на сольных занятиях я так хорошо изучил своих леопардов, что у меня появилось по отношению к ним чувство юмора и захотелось превратить некоторые трюки в комические сценки.

Прежде всего подумал о Ранжо. Этот леопард вообще был комиком, Причем во всех ситуациях он оставался неизменно серьезен и невозмутим. Эту особенность я подметил у него на первых же репетициях и подумал, что он может внести оживление в наш номер. Но тогда мне самому было не до смеха.

А теперь мы с ним разыгрывали такую сценку.

Пронеся леопарда несколько шагов по манежу, я сбрасывал его, как мешок. Ранжо, несмотря на мои требовании уйти на место, продолжал лежать, словно достиг наконец, предела своих желаний. Даже похлопывание по бедру не производило на него впечатления. Тогда я хватал его за хвост и тянул юзом назад. Он цеплялся лапами за рельсы, по которым перед этим катал шар Принц. Я продолжал тянуть его за хвост. Но рельсы — опора ненадежная и катятся вместе с ним. Несмотря на смешное положение, он сохранял невозмутимый вид, и это вызывало хохот зрителей.

Постепенно я расцветил юмором и шуткой сценки с другими леопардами. Часто тот или иной ход подсказывали они сами. Например, Уля после стойки на задних лапах никак не хотела идти на место, и никакие угрозы на нее не действовали. Я кипятился и возмущался, даже бросал в нее «со злости» бич. Она это все спокойно наблюдала, а потом, насладившись зрелищем вышедшего из себя укротителя, шла на свое место от одного кивка головы.