Ты погляди без отчаянья… - [18]

Раб

О раб, кто заковал тебя

        В тяжкие оковы?

Цепи на меня надел

        Мой властелин суровый.

Казалось: стану всех сильней,

        Будут все в плену.

Скопил я в тайниках моих

        Царскую казну.

На ложе властелина спал

        Я в глубине подвала.

Очнулся – вижу: цепь меня

        К богатству приковала.

Раб, а кто сковал тебе

        Эти кандалы?

Я их со страстью сам ковал,

        Не знал, что тяжелы.

Казалось: мир я покорю

        Силою великой,

Всех прочих превращу в рабов.

        Буду сам владыкой.

Я день и ночь ковал, ковал, —

        И цепь моя росла.

Мой молот бил. Удар. Еще.

        Ударам нет числа.

Когда закончил я ковать

        Нервущиеся звенья,

Гляжу: опутан цепью сам

        И нет мне избавленья.

Путник

О скиталец, скиталец, неужели в дорогу пора?

        Посмотри, посмотри – непроглядная мгла

                кругом!

Небо тускло и немо, уснули, устав, ветра,

        И деревья тамала[34] утонули во мраке густом.

Яркий свет зажигается в нашем доме опять,

        Звуки льющейся флейты прямо к сердцу идут,

И гирлянды цветов еще не успели увять,

        И глаза молодые еще неусыпно ждут.

        Неужели разлуки нам сейчас не минуть?

        О скиталец, скиталец, неужели отправишься

                в путь?

Мы не держим тебя, чинить не хотим препон,

        Уезжай, коли хочешь, немедля в любые края,

Конь накормлен и взнуздан, седока поджидает он,

        Возле дома давно стоит колесница твоя.

Лишь одним, лишь одним мы дорогу твою

               преградим:

        Пусть печальная песнь задержит тебя близ

                нас.

Мы пытались на миг привязать тебя к душам

                родным

        Заклинающим взглядом заботливых,

               дружеских глаз,

        Путник, бессильны мы остановить тебя.

        Лишь глаза наши плачут, безмолвно прося

               и скорбя.

Отчего так устало, так мятежно сейчас глядишь?

        Почему ты уходишь, в глухую темень спеша?

О, какою тревогой наполнена черная тишь?

        Чьим посланьем настигнута мятущаяся душа?

Семь сияющих звезд – семь небесных святых —

        Заклинанье неведомое прочли во мраке

               слепом —

И безмолвная тьма душой овладела вмиг,

        И уходишь ты в ночь, покидая наш светлый дом.

        Бессловесное что-то, не известное никому,

        Подослало гонца и позвало в безбрежную тьму…

Если эти края и люди тебе не сродни

        И не по сердцу этот невозмутимый покой —

Погашу я тогда бессонные эти огни

        И мелодию флейты прерву послушной рукой.

И останемся мы… Будет ночь тишиной полна,

        Лишь цикады в лесу томительно заверещат.

И засмотрится в окна состарившаяся луна

        И на тебе остановит свой неподвижный

                взгляд…

        О плененный дорогой! Поразмысли, постой!

        Какой одержим ты тревогой? Какою томим

                тоской?

Из книги «Жертвенные песни» («Гитанджали») 1910

* * *

Ты струны старые сними

        С ситара[35] по одной —

Теперь на новый лад его настрой.

                Окончился дневной базар,

                Дневную песнь допел ситар;

                Неси вечеровую песнь

                        К творцу в покой —

                Теперь на новый лад ситар настрой.

Скорее двери отомкни, —

        Как темен небосвод!

Пусть немота семи миров[36]

        Под кров к тебе войдет.

           Былую песнь допеть пора,

           Иная, лучшая игра

           Теперь нужна! Пойми, пойми:

                    Ситар не твой!

           Теперь на новый лад его настрой.

* * *

Когда я думаю: «Конец!» —

        Догадка неверна,

Ты вновь приказываешь мне:

        «Пусть прозвенит струна!»

                Иная песнь, иной порыв!

                Трепещет сердце, вновь ожив,

                Стезею песни я бреду,

                        Но цель мне не видна.

Когда, закатом позлащен,

        Печально допою

Мою вечеровую песнь,

        Мелодию мою,

                Ночная песнь начнет опять,

                Мне наполняя жизнь, звучать,

                И вновь на веждах у меня

                        Нет ни крупицы сна.

Из книги «Гирлянда песен» («Гитималло») 1914

* * *

Подошел отдачи первый срок,

Жизнь была похожа на цветок,

        Лепестков не счесть в его короне.

        Щедрый, он нисколько не в уроне,

                Отдавая ветру лепесток.

А сегодня, на исходе лет,

Лишнего в руках у жизни нет.

        Клонится она покорно долу,

        Словно в пору жатвы плод тяжелый

                Сердце чье переполняет сок.

* * *

Когда страданье приведет

        Меня к порогу твоему,

Ты позови его и сам

        Дверь отвори ему.

Оно все бросит, чтоб взамен

Изведать рук счастливый плен;

Тропою поспешит крутой

        На свет в твоем дому…

Ты позови его и сам

        Дверь отвори ему.

От боли песней исхожу;

        Заслушавшись ее,

Хоть на минуту выйди в ночь,

        Покинь свое жилье.

Как стриж, что бурей сбит во мгле,

Та песня бьется по земле.

Навстречу горю моему

        Ты поспеши во тьму,

Ах, позови его и сам

        Дверь отвори ему.

Из книги «Песни» («Гитали») 1914

* * *

Облако молвило: «В путь мне пора».

Ночь говорит: «Уходить я должна».

Море вздохнуло: «Вот берег.

Дальше не плещет волна».

Печаль прошептала: «Я след Его ног.

Пребуду безмолвною в мире тревог».