Ты найдешь — я расправлюсь - [32]

Я напряг память, чтобы вспомнить, не говорила ли Хелен во время наших встреч что-то насчет своих друзей, и уже собирался лечь спать, когда вдруг вспомнил, что однажды она упоминала Джузеппе Френзи, который вел колонку политики в «Л'Италиа дель Пополо» и был моим хорошим приятелем.

Когда Френзи не писал свои политические статьи, он занимался амурными делами. Он утверждал, что близость с симпатичными женщинами — единственный настоящий смысл жизни. Сейчас Френзи мог оказаться мне полезным.

Я посмотрел на часы. Было без двадцати двенадцать: для Френзи самое начало дня — он никогда не ложился спать раньше одиннадцати утра и не вставал раньше четырех часов пополудни.

Я позвонил ему домой. Была небольшая вероятность, что он еще никуда не ушел.

Мне ответили незамедлительно.

— Эд? Ну, это кое-что, — сказал Джузеппе. Он гордился своими американскими словечками. — А я как раз хотел тебе звонить. Только что прочитал новости о Хелен. Это правда? Она действительно умерла?

— Она точно умерла. Я хочу с тобой поговорить, Джузеппе. Можно, я к тебе заеду?

— Конечно. Буду тебя ждать.

— Приеду прямо сейчас, — сказал я и положил трубку.

Я спустился по лестнице и подошел к тому месту, где оставил «линкольн».

Дожди в Риме всегда начинаются внезапно, и на улице лило вовсю. Я забрался в машину, включил «дворники», завел двигатель и выехал со стоянки.

Френзи жил на виа Клаудиа рядом с Колизеем. Мне понадобилось всего шесть минут, чтобы доехать до его дома.

Улицы были почти пусты, и, отъезжая, я увидел боковым зрением, что на стоявшей неподалеку машине вдруг зажглись фары. Секундой позже она вырулила на дорогу и пристроилась за мной.

Выехав на ярко освещенную улицу, я увидел, что это «рено».

2

Я решил во что бы то ни стало узнать, кто водитель и что ему надо. Для этого нужно было как-то пропустить его вперед, и тогда я мог бы вынудить его остановиться.

Я огибал Колизей, а «рено» следовал в пятидесяти ярдах позади. Оказавшись на темном участке дороги, я ударил по тормозам, бросил машину к тротуару и остановился.

Для водителя «рено» это оказалось сюрпризом. Он не успел затормозить и проехал мимо меня. Было слишком темно, чтобы разглядеть, мужчина или женщина сидит за рулем. Когда мой преследователь проскочил мимо, я отжал сцепление и, надавив изо всей силы на педаль газа, послал свой «линкольн» вперед.

Водитель «рено» сразу разгадал мои намерения. Его реакция была более быстрой, чем я ожидал. Он в свою очередь тоже дал газу, и «рено» рванулся вперед, полетев по виа дель Фори Империали, как пуля, выпущенная из ружья.

Мы двигались на скорости около восьмидесяти миль в час. Я слышал у себя за спиной пронзительные свистки полицейских. Впереди, за мчащимся «рено», показалась площадь Венеции. По ней неторопливо двигались машины, и моя решимость ослабла. Я знал, что не смогу проехать по площади с такой скоростью, не сбив кого-нибудь или не врезавшись в какую-нибудь машину. Моя нога надавила на педаль тормоза, и «линкольн» сбавил ход.

«Рено» быстро удалялся. Он издал протяжный предупреждающий гудок, выскочил на площадь и растворился в темноте.

Мне снова стали слышны свистки полицейских. Не имея никакого желания вступать в дискуссию с представителями закона, я повернул на виа Каву, сбавил скорость до приемлемой и стал по большой дуге возвращаться к Колизею.

Мне было досадно, что «рено» от меня удрал, хотя неизвестно, чем бы кончились наши гонки при его манере езды. Наконец, вызывало удовлетворение то, что мне удалось его напугать.

Я подъехал к дому, где жил Френзи, припарковал «линкольн» и направился к входной двери. Квартира была на первом этаже.

Френзи немедленно открыл, как только я позвонил.

— Заходи, — сказал он. — Рад снова тебя видеть.

Я прошел в его симпатично обставленную гостиную.

— Выпьешь? — спросил он.

— Наверное, нет, спасибо.

Я сел на подлокотник кресла и посмотрел на него.

Френзи был среднего роста, крепко сложен. Его умный цепкий взгляд остановился на моем лице, и он беспокойно нахмурился.

— Ты должен хоть как-то составить мне компанию, — произнес он. — Давай выпьем бренди.

— Что ж, о'кей.

— Очень плохие дела, Эд, — проговорил он, когда наливал бренди. — В газетных отчетах сказано только, что она упала со скалы. Ты не знаешь подробностей? Что она делала в Сорренто?

— Она там была на каникулах.

Он взял стаканы и, подав мне мой, начал взад-вперед ходить по комнате.

— Слушай, а если откровенно, а? — спросил он, не глядя на меня.

Его слова меня насторожили.

— Между нами, по этому поводу есть некоторые сомнения, — сказал я. — Чалмерс считает, что это было убийство.

Френзи пожал плечами и еще сильнее нахмурился.

— А полиция — что она думает?

— Они склоняются к тому же. Этим делом занимается Карлотти. Сначала он был уверен, что произошел несчастный случай, но сейчас переменил свое мнение.

Френзи посмотрел на меня.

— Готов побиться об заклад, что это убийство, — промолвил он.

Я закурил сигарету и уселся в кресло.

— Что заставляет тебя так говорить, Джузеппе?

— Рано или поздно у кого-то должна была появиться потребность избавиться от нее. Она напрашивалась на неприятности.

— А что тебе о ней известно?