Ты любишь предателя - [15]

Громко выдыхаю. Все это делает меня параноиком! Запрокидываю голову, закрываю глаза и глубоко дышу, чтобы успокоиться. Что-то касается моих ног, обутых в плюшевые тапочки, и я кричу.

В то время как эхо еще только добирается до окон внутреннего двора, за которыми пока кромешная тьма, я вижу, как от меня удирает крохотная серая кошка. Она проносится на лестницу и прыгает со ступеньки на ступеньку вниз. Чуть погодя, я бегу вслед за ней и ловлю перед первым этажом. Она мяукает, извивается и царапает своими гадкими когтями.

Диона впопыхах выходит из столовой.

– Что случилось?

Она замечает клубок шерсти у меня в руках, в чьих огромных черных широко раскрытых глазах можно растаять.

– Симба?

– Ты знаешь эту кошку? – спрашиваю я.

– Кота. Остин говорил, что ребята влюбились в него с первого взгляда, и сейчас Симба – новый талисман Львов. – Диона почесывает успокоившегося кота на моих руках и показывает на красные полосы, оставленные им. – Царапины нужно продезинфицировать. С незнакомцами Симба иногда обращается по-зверски.

– Как он здесь оказался? – спрашиваю я и решаюсь зарыться пальцами в мягкую серую шерсть Симбы. Раздается тихое урчание, подобное самому слабому уровню вибрации телефона.

– Он исследует окружающий мир. Это же совершенно естественно. – Диона пожимает плечами. – Я сейчас напишу Остину, чтобы ребята не волновались.

Она забирает у меня Симбу и вновь поворачивается к двери в столовую. Я иду за ней, и выясняется, что я, судя по всему, единственная среди Воронов не знаю Симбу. Майли, жемчужина Дома Воронов, бросается на кота, переходит на сюсюканье и обещает ему всякие вкусности с кухни. Прежде чем унести его, она обещает, что сейчас же организует мне мой латте и просит подумать, что я хочу на завтрак.

Мы с Дионой идем к нашему столу и садимся. Пока Диона пишет Остину сообщение, что Симба разгуливает здесь, я осматриваюсь во внутреннем дворе, который за вчерашний день изменился так же, как и весь Дом Воронов за последние дни. Вокруг красиво расставленных вдоль стен столов выстроены в ряды голые манекены без голов. И все же я чувствую, что они за мной наблюдают. Адреналин уже покинул мою систему кровообращения, и раннее время суток вновь дает о себе знать. Поэтому я вежливо отказываюсь от завтрака, когда Майли ставит на стол рядом с небольшой цветочной композицией мой латте.

Диона откладывает в сторону телефон.

– Посмотрим, когда Остин придет забирать малыша. Если бы я не будила его, он бы, наверное, постоянно опаздывал на занятия, хотя он их распределил так, чтобы не вставать «посреди ночи». – Она смеется и отбрасывает лиловую прядь за плечо. – Почему ты на меня так смотришь? – спрашивает она, смутившись, осматривает себя и смахивает с лица несуществующие крошки. Диона выглядит такой сильной и уверенной, и тем не менее ее так легко смутить.

– Вы ведете себя как старая супружеская пара, – говорю я.

К моему стыду, в моих словах слышится тоска. У Дионы есть то, что было у ее родителей – Ворона и Льва. Даже притом, что она всячески сопротивляется своим чувствам и постоянно утверждает, что они с Остином просто друзья. Я вижу свет в ее глазах, который со времен фазы подбора пар загорается каждый раз, как она упоминает его имя. Я готова поспорить, что они оба, будучи парой, противились развитию своих чувств, чтобы иметь возможность сконцентрироваться на поступлении в сообщества. Если бы Остин не стал Львом, сегодня они точно больше бы не общались друг с другом так тесно, потому что практически вся жизнь протекает внутри двух Домов. Мне, наверное, следовало это учитывать и не позволять приветливости Джоша усыпить мою бдительность. Тогда одна только мысль о нем не ощущалась бы как удар под дых.

– Кстати, о супружеской паре. Чем, собственно, занимается наш президентский сын? Я вчера видела его вместе с телохранителем. – Диона лукаво ухмыляется, приподнимает чашку и делает глоток, не спуская с меня светло-голубых глаз.

Диона, как и прежде, считает нас идеальной парой. К сожалению, я не могу ей объяснить, что на самом деле разъединило нас с Джошем. Несмотря на то, что я знаю, что она не имеет никакого отношения к исчезновению Беверли и так же неодобрительно относится ко всей затее с видеозаписями безопасности, как и я, я не могу – по крайней мере, сейчас – сказать ей правду. Вместо этого я разыгрываю перед ней роль отвергнутой, потому что Джош, согласно моему утверждению, был рад от меня избавиться.

– Мы с Джошем закончили наши фейковые отношения, – говорю я. – Во время фазы подбора пар мы были хорошей командой, но не более того. – В качестве наглядного пояснения, что больше сказать нечего, я делаю глоток из чашки.

– А как дела у Тайлера?

Я почти захлебываюсь своей молочной пеной.

Диона на мгновение морщит лоб.

– На этой неделе ты не проронила о нем ни слова. Кроме того, ты больше не ухмыляешься, глядя в телефон, из-за того, что он делает тебе аморальные предложения.

Я чувствую, как кровь отливает от лица.

– Почему ты сейчас вспомнила о нем? – произношу я, запинаясь.

Диона приподнимает правый уголок рта.

– Вчера он подошел ко мне в кампусе и спросил о тебе. – Она сжимает губы и ждет, что я скажу.