Ты есть у меня - [2]

– Вот так, – приговаривал он, зарывшись лицом в подушку. – Вот так. Теперь тебе хорошо?

– Да, – отвечала Маша, уставившись в потолок.

На самом деле ей было больно и неприятно, но она стеснялась признаться, полагая, что Антону лучше знать – он опытный, а она в этом деле новичок. Через пять минут он вздрогнул, засопел, замедлил движения, а потом и совсем остановился. Когда он поднялся, Маша с ужасом заметила, что он не предохранялся. Антон лишь деловито посоветовал купить в аптеке какие-то таблетки, которые помогут не забеременеть. Сказал, что с презервативом у них вообще ничего не получилось бы.

– Ты очень красивая, но не зажигательная, – пояснил он, собирая вещи с пола. – Нет в тебе огня, понимаешь? Не обижайся, но нужно работать над собой.

– У меня это первый раз, – робко призналась Маша.

– Что? Ну-ка вставай, скоренько. Нужно бросить простыню в стирку, а то до ночи не высохнет. Не на голом же матрасе мне спать.

Такова была эпитафия утраченной Машиной невинности. С тех пор она лишь иронически усмехалась, когда видела на экране любовные игры и красивые позы. Стало ясно, что все это обман, вроде компьютерной графики.

Антон в кино не ходил, предпочитая расслабляться в мужской компании. Но Машу он не бросил, регулярно приводил в общежитие, находя возможность спровадить соседа.

Их отношения длились три месяца, и за это время Маша успела почувствовать себя ни на что не годной женщиной, а в дополнение научилась довольно правдоподобно имитировать оргазм, издавая стоны и впиваясь ногтями в ягодицы Антона.

Притворялась, чтобы партнер не догадался, что она не способна достичь вершины блаженства от его однообразных движений, длящихся несколько минут. Это позже Маша поняла, что Антон был полным нулем в постели, а тогда считала, что проблема только в ней.

Она приходила к нему все неохотнее, изобретая множество поводов избежать очередного свидания. Комната Антона опротивела настолько, что Маша, заходя внутрь, старалась не поднимать глаз, а укладываясь на кровать, сразу зажмуривалась. Каждый раз она уходила от него с таким ощущением, словно испачкалась, а помыться негде. Когда Антон заявил, что он ее бросает, Маша даже не расстроилась. Она почувствовала облегчение, словно обрела долгожданную свободу.

* * *

С тех пор у Маши не было постоянных парней, а о паре случайных эпизодов даже вспоминать не хотелось, поэтому их как бы и не существовало. Она не искала любовных приключений. Слушая рассказы подруг о неземных удовольствиях в постели, Маша не могла похвастаться тем же, так что приходилось изредка что-то придумывать. Но от этого ей не становилось лучше. Напротив, она чувствовала злость и зависть.

И вот, сидя с Ирой в кафе, Маша снова была вынуждена нести всякую околесицу о длительной командировке Антона и о другом парне, который якобы не дает ей проходу.

– А ты что? – поинтересовалась подруга.

– А что я, – пробормотала Маша, пожимая плечами.

– С обоими крутить начнешь или уже определилась с Антоном?

– Ничего я не определилась.

– Напрасно, – авторитетно заявила Ира. – Чем раньше выберешь, тем лучше. Замуж все равно нужно выходить.

Слово «нужно» неприятно покоробило Машу. Оно не подразумевало любви, оставляло ее за скобками. Но какой смысл связывать судьбу с мужчиной, если не любишь? Чтобы лежать в постели и, закрыв глаза, мечтать о другом?

– Успеется, – сказала Маша и, торопясь сменить тему, попыталась завести разговор о новой диете, о которой прочитала в интернете.

Однако тема не устроила Иру.

– Было бы ради чего худеть, – заявила она. – И ради кого. Моему, кстати, даже нравится, когда жирок есть. Есть за что подержаться, говорит.

Она многозначительно засмеялась, чем смутила Машу. К счастью, продолжения не последовало. Ира не стала вдаваться в подробности интимной жизни, а принялась жаловаться на родителей, которые ее не понимают и живут в каком-то своем, давно устаревшем мире.

– Это не носи, туда не ходи. «Не слишком ли ты вызывающе красишься, доченька?» – включила она интонации матери, а потом стала передразнивать отца: – «Чтобы не смела возвращаться домой после одиннадцати, шлендра! По хозяйству помощи не дождешься, одни гульки на уме».

– А у меня…

Маша не успела договорить, потому что к их столу, переставляя ноги с важностью журавля, приблизился официант.

– Мы еще не допили, – встревожилась Ира, схватившись за свой бокал с остатками пива.

– Как вам угодно, – сладко улыбнулся он и поставил перед девушками блюдо с сыром и колбасами. – Это вам.

– Мы не заказывали, – испугалась Маша, отодвинув блюдо.

– Презент, – пояснил официант.

– Какой презент? – хором спросили подруги.

– От того господина. – Официант кивнул в сторону дальнего столика, за которым сидел вальяжный мужчина лет тридцати.

У него была красивая прическа и гордая осанка.

– Нам не нужно, – сказала Ира, делая еще одну попытку отвергнуть блюдо.

– Нет-нет, так не полагается, – запротестовал официант, явно отрабатывая чаевые. – Это называется «комплимент». Нужно его принять.

Ира заявила, что они не станут принимать комплимент от постороннего мужчины. Но что понимает в жизни девушка, живущая с родителями? Маша не просто приняла блюдо, но и положила в рот кусочек сыра, благодарно кивнув незнакомцу.