Ты должна была знать - [2]

Что и говорить, маскировка искусная. Портные явно знали, что делали, – хотя чему удивляться, подумала Грейс. У сотрудницы «Вог» наверняка много полезных знакомств в соответствующих кругах.

Порывшись в портфеле, стоявшем у обутых в кожаные сапоги ног, Ребекка достала устаревшую модель диктофона и поставила на журнальный столик.

– Не возражаете? – уточнила она. – Знаю, вещь доисторическая, но привыкла с ним работать. Как-то раз четыре часа беседовала с одной поп-певицей, не буду называть имен. В общем, умение изъясняться связными предложениями к ее талантам не относится. В тот раз взяла на интервью крошечный суперсовременный гаджет со спичечную коробку размером. А потом собралась прослушать запись, включаю – и тишина… Самый страшный момент за всю карьеру.

– Могу представить, – кивнула Грейс. – Но вы, конечно, нашли выход из положения.

Ребекка пожала плечами. Тонкие светлые волосы были подстрижены коротко и уложены в чрезвычайно сложную и упорядоченную прическу, призванную создавать эффект творческого беспорядка. Ключицы обрамляло серебряное ожерелье.

– Я ей столько глубоких мыслей в уста вложила, что только полная дура под ними не подписалась бы. Так что интервью прошло в печать. Я, конечно, нервничала, но потом ее пресс-агент сказала моему редактору, что это лучшее интервью ее подопечной. В результате за самоуправство получила одни похвалы.

Тут Ребекка осеклась и, устремив на Грейс пристальный взгляд, с полуулыбкой произнесла:

– Только сейчас сообразила, что сболтнула лишнего. Вот что бывает, когда приходишь к психологу. Только сядешь на кушетку, сразу тянет откровенничать.

Грейс улыбнулась. Ребекка громко защелкала тугими кнопками диктофона. Потом снова нырнула в портфель, достала старомодный блокнот для стенографирования и гранки в глянцевой папке.

– Вы прочли мою книгу! – не удержалась Грейс. Она до сих пор удивлялась, увидев свое произведение в чьих-то руках. Как будто книга была всего лишь капризом, прихотью и выпускалась исключительно ради удовольствия автора.

– Разумеется, – прохладным тоном произнесла Ребекка.

Теперь, когда Грейс продемонстрировала собственную наивность, журналистка снова вернулась к профессиональной манере. Сейчас тон встречи задавала она. Но Грейс просто не могла сдержаться, увидев свою книгу во плоти. Пока, конечно, не совсем во плоти, но творение Грейс увидит свет уже совсем скоро, в начале нового года. Самое подходящее время для выпуска литературы подобного рода – во всяком случае, так считали литературный агент Сарабет, редактор Мод и пресс-агент Джей-Колтон (да, именно так бедняжку и звали). На протяжении стольких месяцев вносились всевозможные правки, и вот наконец явные результаты труда. Грейс по-прежнему радовалась любым ощутимым свидетельствам того, что все это происходит на самом деле, – когда увидела гранки, подписала контракт, получила чек (последний обналичила незамедлительно, будто боялась, что исчезнет), прочла свою фамилию и название книги в каталоге. Весной Грейс проводила презентацию книги во время конференции издателей, посвященной продажам. Слушательницами выступали непрерывно строчащие в блокнотах, усталые с дороги репортерши. Писательницу встретили приветливыми улыбками, а потом несколько человек украдкой подошли спросить совета по поводу собственных семейных проблем. Да, пора привыкать, подумала Грейс.

Особенно ее ошеломил один безумный день год назад, когда Сарабет звонила каждый час, докладывая потрясающие новости. Кто-то уже заинтересовался книгой. Потом еще кто-то, и не один, а двое. Нет, трое. Речь свою Сарабет пересыпала диковинным, непонятным жаргоном – «число предварительных», «дно». Какое еще дно, ломала голову Грейс. Потом Сарабет принялась рассуждать про аудио- и электронные книги, а также выступление на программе, о которой Грейс первый раз в жизни услышала, когда подписывала контракт. Все это было совершенно невероятно. Сколько лет Грейс читала в журналах о том, что издательское дело умирает, но там, где ожидала увидеть труп еще одного отжившего производства вроде сталелитейных заводов или золотоносных шахт, жизнь била ключом. Грейс поделилась этими соображениями с Сарабет, когда на третий день аукциона неожиданно была сделана новая ставка, повлекшая за собой череду новых. Сарабет засмеялась и бодро ответила, что в основном вокруг новых авторов особой суеты не наблюдается, за исключением тех случаев, когда книга «попадает в мейнстрим». Похоже, Грейс и ее произведению «Ты должна была знать» это удалось.

Над книгой Грейс работала два года, в перерывах между приемами сидя перед открытым ноутбуком за столом в углу кабинета. Трудилась в спальне домика на озере с видом на темную воду, высокие дубы и причал и на кухне квартиры на Восемьдесят первой улице, когда Джонатан пропадал в больнице или, усталый, спал без задних ног, а Генри видел сны с открытой книгой на груди и включенным ночником. Грейс сидела за работой с кружкой имбирного чая в опасной близости к клавиатуре и с черновиками, покрывавшими рабочий стол до самой раковины. Рядом высились старые папки, уклеенные разноцветными стикерами. Давние мысли и идеи Грейс постепенно обретали плоть и кровь, и какую! Доводы звучали взвешенно и авторитетно, а о том, что обладает глубокой житейской мудростью, Грейс узнала, только прочтя первые наброски. Она с удивлением поняла, что ко многим заключениям пришла еще до того, как начала карьеру пятнадцать лет назад. Как это понимать? Значит, за все годы Грейс ничему не научилась? Или чутье подсказывало правильный путь с самого начала? Грейс вообще не помнила, как научилась делать свою работу. Конечно, она проходила практику, читала научные работы и писала статьи сама, повышала квалификацию и получала степени. Но работа заключается не только в этом. Интуитивно Грейс всегда знала, как быть психологом. Она не могла вспомнить времени, когда не имела представления, как себя вести. Едва поднявшись со студенческой скамьи, Грейс уже была таким же эффективным профессионалом, как и теперь. Сидя в этом маленьком, аккуратном кабинете, помогала супружеским парам наладить отношения и предостерегала женщин от вступления в брак с мужчинами, с которыми они никогда не будут счастливы.