Ты дивно устроил внутренности мои - [27]

Миссис С, очень приятная женщина, вежливо попросила меня помочь ей поскорее вернуться обратно в деревню, чтобы продолжить свою деятельность. Ноги для нее значили очень многое.

При рентгеновском обследовании места перелома у миссис С. я ожидал увидеть так хорошо знакомую мне костную мозоль — результат сращивания костей. Мы привыкли, что в музеях и кинофильмах кости символизируют смерть, а вот хирург отлично знает, что это не так: скелет — это живой, постоянно изменяющийся орган. Когда я режу кость, она кровоточит. Самое удивительное, что при переломах кость заживает сама. Может быть, когда–нибудь инженерам удастся изобрести материал такой же прочный, легкий и эффективный, как кость. Но сможет ли человек придумать что–то типа кости, что постоянно бы росло, осуществляло самосмазку, не требовало отдыха и в случае поломки само ремонтировало себя?

Когда кость ломается, начинается тщательно продуманный процесс. Полчища возбужденных клеток заполняют поврежденное место. Через две недели вокруг него уже образована оболочка из хрящевой ткани, называемая костной мозолью. Затем в желеобразную массу проникают цементирующие клеточки. Эти клетки — остеобласты, заполнители пустых пространств кости. Постепенно они разрушают костную мозоль и заменяют ее новой костной тканью. Через два–три месяца на месте перелома образуется участок новой кости: он слегка заходит краями на основную кость, напоминая надетые один на другой концы садового шланга. Позже излишки как бы счищаются, и окончательный новый участок кости точно совпадает с оригиналом.

Это нормальный процесс заживления кости. К моему великому удивлению, при рентгеновском обследовании я не обнаружил у миссис С. свидетельств подобного процесса. Между двумя обломанными концами кости четко выделялась чистая линия — пугающая пустота, не наблюдалось присутствия никакого материала, сваривающего сломанные концы между собой.

Я решил вскрыть ногу пациентки для контрольного осмотра: никаких признаков заживления. Пришлось воспользоваться достижением науки и техники — стальной металлической пластинкой, заменяющей живую кость. Я прикрепил ее в двух местах — выше и ниже места перелома, которое, кстати, было спиралевидным. С другой стороны перелома я поместил пересаженную ткань с большой берцовой кости женщины — для образования новой костной ткани — и зашил рану.

Через несколько месяцев, которые миссис С. провела в гипсе, в инвалидной коляске и на костылях, она снова была исследована под рентгеновскими лучами. На снимке было видно, что пересаженная ткань сработала: молочное облако вновь образовавшейся растущей кости окружало место перелома. Но между самими концами сломанной кости все так же зияла пустота. Происходило что–то невероятное. Я стал подробно изучать историю болезни миссис С. Выяснилось: двадцать лет назад врач назначил ей облучение по поводу небольшой опухоли мягких тканей. Вероятнее всего, облучение убило опухоль. Но оно также убило и все жившие в тот момент костные клетки — и теперь два конца кости никак не могут срастись.

Обездвиженность сводила миссис С. с ума. Бог направил ее в то место, где ей нужны были ноги. Она очень хотела выздороветь и была уверена, что выздоровление наступит.

Я увидел во всей этой ситуации хотя бы один положительный момент: пересаженная костная ткань росла нормально. И я решился на еще одну операцию. Пространство между двумя концами сломанной кости было очень хорошо различимо, туда можно было просунуть хирургический нож. Сначала я проверил стальную пластинку. Два болта, расположенные далеко от места перелома, были затянуты не туго, их легко можно было отвернуть: организм уже начал отторгать их. А четыре других болта рядом с переломом были крепкими, наглухо ввинченными в кость, потому что кость была мертвой. Мне пришлось попотеть, чтобы вытащить их.

Я взял еще два кусочка костной ткани: один — со второй берцовой кости миссис С, а другой — с кости таза. Я обернул сломанную кость живой костной тканью, как будто бы обложил льдом. Затем зашил рану, и мы снова стали ждать.

Миссис С. очень быстро поправилась и вернулась в свой горный поселок для продолжения миссионерской деятельности. Она вела очень активный образ жизни: ей приходилось пешком добираться в труднодоступные места, ходить по едва различимым горным тропам — ее импровизированная нога ни разу не подвела свою хозяйку. Через семь лет после второй операции я провел контрольный осмотр ее ноги. Рентген показал: первоначальный перелом так и не зажил, — между концами сломанной кости все так же проглядывал просвет. А вот похожая на раковину приживленная костная ткань, как огромный узел на дереве, связывала два конца вместе, заменяя собой отсутствующий кусок кости. Пересаженная костная ткань, выше и ниже которой была обычная кость, давала женщине возможность ходить.

Случай с миссис С. — редчайший пример того, как могут сосуществовать мертвая и живая костная ткани. Когда я сделал надрез, то обе костные ткани выглядели одинаково. Различие между ними было лишь в том, что живая ткань органически взаимодействовала со всем телом, а мертвая — нет. Миссис С. была живым человеком. Взаимодействие человека с миром — полученные стрессы и воздействие окружающей среды — требует того, чтобы костная ткань могла обновляться. В ее случае мертвая костная ткань обновляться не могла.