Твоя внутренняя сила! - [3]

Но и так же, в том десятилетнем возрасте я входил в условия самостоятельной жизни. В школе легко осваивал все предметы и не испытывал серьезных проблем в обучении, но и больше не горел желанием стать отличником. Старался принять участие во всех праздниках и мероприятиях класса и школы.

Наибольшим успехом пользовался в спортивных играх: футбол, волейбол и т.д. С трудом давался мне хоккей – много шишек пришлось набить, прежде чем занять первое место по району среди вратарей по хоккею с шайбой.

Так же, я много читал и в основном держался детективного жанра. Эти книги наполняли меня вдохновением через раскрытие тайн и секретов, необычное мышление и великолепное поведение героев. Здесь я ощущал в себе новое качество: копать до сути, раскрывать истину.

Была у меня и любимая книжка «Рассказы о Суворове», которая, в конечном счете, повлияла на выбор направления моей жизни, моей судьбы. Суворов – это для меня великий наставник.

Как бы там не было, моя детско-подростковая жизнь была наполнена любовью семьи. Мои родители, дедушки и бабушки были заинтересованы в моем развитии. И кроме чувств ко мне, они проявляли любовь в виде передачи мне своего опыта, своих навыков, и каждый старался вложить в меня самое лучшее.

Папа обучил меня почти всему, что умел делать сам. Его маму, бабушку я плохо помню – мне было 2 года, когда она умерла. Его отец, дед – он меня всегда баловал сладостями и легко давал свой мотоцикл.

Мама, своим переживанием все время направляла мой взор на чувства. Кроме ума, у меня было развито чувство уважения к старшим. И вообще, я умел проявлять сострадание, заботу о близких, умел жалеть. Ее мама, бабушка – она заложила базовый фундамент в дошкольном возрасте: я знал все революционные и военные песни. Патриотизм был развит на высоком уровне.

Ее отец, дед – кроме различных навыков давал мудрость жизни! Организованность и порядок в управлении хозяйством, лидерство в обществе и всегда конкретика, и плюс к этому, разбирался в политике. В его голове был осознанный опыт нескольких эпох. Жаль, что я поздно сообразил, чтобы полностью перенять его опыт жизни. Сейчас таких людей мало, кто бы блистал своей мудростью…

Оканчивая школу, нужно было определяться с будущим. В институт я не хотел идти – к этому времени вкус к обучению пропал полностью. Вообще трудно было определиться с будущим – время было не понятное. И единственный шаблон в голове: схожу в армию, а там будет видно.

И после школы я устроился в совхоз, ожидая повестку. К этой работе я был полностью готов: у меня были права тракториста, комбайнера, мотоциклиста и водителя. Был хороший опыт, и руководство мне полностью доверяло. По сути, будущее, как бы было определено: после армии меня ждал родной совхоз.

Армия

Армия всегда воспринималась мной, как этапом становления мужчины. Это было достойное испытание, через которое я просто был обязан пройти. Не с целью отдать долг государству, у меня даже в голове такого не было, а с целью полноценности себя – готовности к созданию семьи, и жизни в целом.

И потом, воинственные персонажи книг и фильмов вдохновляли меня на подвиги, и армия – это был единственный вариант, где я реально видел реализацию геройства (бабушкины песни здесь тоже играли свою роль). Поэтому я с радостью отправился в новый путь.

Попал в Москву… 95 год – смутное время для армии, и хорошо развитая дедовщина. Но, тем не менее, командиры все-таки служили и порядок держали. А я старался избегать конфликтов, хотя и не всегда получалось. Главное: органы на месте и кости целы.

А вот переоценка опыта в новой реальности происходила мощно. Совсем неожиданным для меня стало первое письмо от мамы, вызвавшее эмоциональный срыв. Слезы залили все письмо, текст размывался, и я его кое-как прочитал. До сих пор не могу вспомнить, что там было написано.

Говорят, что в армии, как себя поставишь, так и будешь жить. Я с этим не соглашусь. Армия – это как крайность, в которой проявляется истинная суть человека. Если был «гнилым» на гражданке, то «гниль» все равно проявится. Если был наглым, то наглость и проявится.

Я же был готов к подобному: 7 лет интернатовской жизни сформировали определенный стереотип поведения. И при унижении «дедами» я спокойно относился к обстоятельствам, понимая, что это не лучший способ подавить младшего и показать свою крутизну. Поэтому, я не обижался и не злился на «дедов», и мести не хотел. Как-то больше пытался создавать хорошие отношения.

Но сильнее меня привлекали «деды», возвращавшиеся из боевых действий, из Чечни. Мне казалось, что им очень повезло, что они герои и им есть, чем гордиться. Хоть нас и пугали, что это самые злостные «деды», и держаться от них нужно подальше, я все-таки старался приблизиться и узнать больше о войне, о Чечне.

В Москве я не успел дождаться младшего призыва – добровольно улетел в Чечню. И в какой-то степени я оказался в своей реальности. Грязь, палатки, костры, каша, автомат под рукой, техника – реальные условия боевых действий.

С «дедовщиной» здесь оказалось проще, хотя нас и пытались в начале запугать. Выход нашелся быстро: я помог отремонтировать Камаз-бензовоз и стал стажером «деда».