Твоя судьба - [36]

В холле я поймала Славу:

― Так вы все в одной студии?

― Нет, моих ребят здесь лишь четверо, мы прошли конкурс на участие. Иван ― из основного состава литературного клуба.

― Почему ты решил, что я о нем хотела узнать? ― смутилась.

― И правда, никаких причин! ― подмигнул Слава. ― Спела шикарно, зря беспокоилась.

― Знаешь, а и не беспокоилась почти.

― Ничего себе, растешь, подруга! Кстати, о совершенно неинтересном тебе молодом человеке ― позову его к нам в группу. Ты слышала же, он играет на гитаре и поет.

― Кхм.

― Против?

― Нет, отличная идея.

― Вот и супер. Пойдем-ка выпьем.

― Сопьемся же?

― Не выдумывай глупостей, ― рассмеялся он.

― Ну, рассказывай.

― Что рассказывать? ― открыл он пиво.

Покрутив трубочку в стакане с джин-тоником, я уточнила:

― О себе.

― А что тебе интересно?

― Прекрати увиливать! Всё, конечно же. Кроме любви к рыбалке и руководства театром я почти ничего не знаю. Да-да, я и не спрашивала. Так вот ― «прямо сейчас идеальный момент».

― Крис Аивер слушаешь?

― И ты? Божественно.

― Ну что говорить? По образованию я инженер, работал по специальности десять лет. Уже дошел до должности руководителя проекта, но понял, что тема вообще не моя. Начал искать, чего не хватает, и наткнулся случайно на театральный кружок для самых маленьких. У нас при фирме занимались дети сотрудников, и им нужен был злой колдун. Конечно, меня там ничему не учили, да и роль была на десяток реплик. Но вот я вышел на крошечную сцену, взглянул в глаза малькам, поверившим, что я и правда могу всё, и понял ― а ведь могу. Как бы это объяснить…

― Ты не хотел быть всегда одним и тем же?

― Во, точно.

― Понимаю.

Слава благодарно улыбнулся.

― Ну и вот, начал искать, куда пойти, попробовал несколько студий, но всё ― не то. Однообразная программа для любителей в возрасте, изучение азов годами ― уснуть можно. Тогда я и подумал ― надо сделать своё. Найти актеров и режиссеров, которые хотят передавать свой опыт, и таких же как я, желающих учиться. Через несколько месяцев я зарегистрировал свой бизнес, снял помещение, и поехало ― репетиции, лекции, первые заказы из детских садов. Сам не заметил, как пять лет пробежало.

― Это сколько же тебе должно быть сейчас, ― попыталась подсчитать я. Цифры не сходились с внешностью человека передо мной.

― Хорошо сохранился, ― рассмеялся он. ― Всего лишь тридцать пять, не сто.

― И правда ― сохранился, ― кивнула я. ― Это всё огонь в глазах.

― Свои-то видела? Ты когда на сцену выходишь, разве что искры не летят.

― Правда? Ого, не думала. Впрочем, такое сам и не увидишь, верно? Давай тогда за огонь и выпьем!

Придя на групповые занятия раньше времени, я застала в аудитории лишь Матвея. Он нервно оглянулся и убрал телефон в карман.

― Привет. Что, поклонницы покоя не дают, тут прячешься? ― пошутила я, уже жалея, что оказалась с ним наедине.

― Не поклонницы, ― лишь пробормотал он и выскочил из комнаты.

Вернулся молча, минут через пять. Делая вид, что увлечена книгой, я боялась шуток, но он был сам не свой.

― Матвей? ― закрыла я книгу.

― Вы рано сегодня! ― воскликнула Вероника с порога и кинула сумку на стул у пианино. ― Я через пятнадцать минут подойду, разогрейте связки пока.

После её ухода я нерешительно подошла к Матвею, остановившись в паре шагов от стула. Он уже хватал меня за руки и пихал в бедро, безопаснее было держать дистанцию.

― Ты чего?

― Неважно.

― Ты можешь рассказать, я ― никому, честно. На тебя смотреть страшно.

― Не нравится ― не смотри. Все уйдут и пусть.

Я всё же присела рядом. Помолчав, он продолжил:

― Кошка моя сегодня умерла.

― Ой, соболезную. Мне тоже было тяжело, я целый день плакала, когда мою усыпили.

― Нет, тут ещё… Вот ты новую завела?

― Родители, не я, но да. Знаю, поначалу кажется, что это невозможно, но иногда от этого становится легче.

― Её мне подарила одна девушка, десять лет назад. Теперь уже не подарит, давно уехала. Для меня Маруська как часть её была всё это время.

― Любил её? Ой, извини, некорректный вопрос. Такой момент, а я лезу.

― Нет, всё в порядке. Я, наверное, и сам хочу поделиться с кем-то. Дай обниму! ― я дернулась, и он слабо улыбнулся. ― Шучу, прости. Тебя что, мои приколы так напрягают?

― Честно? Жутко. Ты влезаешь в моё личное пространство, отпускаешь всякие непристойности, хватаешь за руки… Помнишь, мы пару раз переписывались, пока репетировать должны были, а ты болел? Ты тогда нормально шутил, и я могла с тобой разговаривать. Да и в лагере ничего такого не замечала. Но в основном сейчас ты ведешь себя, уж прости, как озабоченный придурок.

― Это же флирт! Разве девушкам не нравятся пошлости?

― Если это обращено к одной единственной и имеет какие-то рамки ― может нравиться. Или если девушка сама такого стиля общения придерживается. А когда пытаешься общаться по делу и вообще никак не провоцируешь ― зачем?

― Говорят, всем нравятся плохие парни. Я после её ухода всё пытался понять, что делал не так, а потом решил ― можно ведь просто стать мудаком и женщины к тебе потянутся.

― И как? Тянутся?

― Я уже давно сбился со счета, со сколькими переспал.

― Разве тебе нужен в отношениях только секс? Что же ты так к чьей-то кошке привязался?