Твоя М - [46]

десятки камер вокруг фиксируют это. Насколько мне известно, это директор

детского дома. Маленькая девочка по имени Диана смотрит на меня украдкой.

Она прячет глаза, когда я обращаю на неё внимание. И так каждый раз. Это

начинает меня забавлять, но её грустное лицо тревожит. Диана играет с

потрёпанной игрушкой в виде медведя. Медведь целый, но грязный и местами

порванный. Наша съёмочная группа обеспечила интернат новыми и

современными игрушками, но это не значит, что дети захотят расставаться со

старыми. Эти плюшевые друзья были рядом с ними многие годы и в некоторых

случаях искусственный медвежонок – твой единственный друг…

Мне ничего не стоит оттолкнуться от небольшой стойки, чтобы подойти к

девочке с яркими голубыми глазами и волосами цвета спелого каштана. Но я,

что не удивительно, ощущаю страх. Я жертвовала сиротам деньги, но никогда

не встречалась с ними лицом к лицу и не вела разговор. Я не знаю, как они себя

чувствуют – я лишь имею представление. И уверена, оно далеко от реальности.

Привет, - говорю я тихо, садясь на небольшой стульчик рядом с Дианой.

Она отрывает свой взгляд от окна и обращает его ко мне. Господи, сколько же

всего в этих огромных голубых глазах! Сколько в них страха, боли и

неуверенности. Почему мир так несовершенен? Почему маленькие дети

остаются одни? Почему некоторые живут на улицах, а некоторые – в приютах,

где о них заботятся чужие люди? Почему маленькая Диана лишена семьи?

Меня зовут Маргарет, - я протягиваю ей руку и она, как ни странно, отзывается

на мой жест и хватает своей маленькой ручонкой мою ладонь. - Но друзья

называют меня Мэгги, - продолжаю я уже дрожащим голосом.

Я не должна плакать. Нас предупредили, что делать этого не стоит. Мы должны

улыбаться, поговорить с детьми, пожелать им всего самого лучшего, отдать

подарки и уйти… Но, как бы Тайлер не был не доволен этим представлением,

он не совсем прав. Реклама дала возможность этим сиротам обрести родителей.

Благодаря тому, что про фонд Тайлера, Роба и Джен говорят без умолку в

нашем штате, уже более двадцати детей покинули этот детский дом и ещё

около двух сот во всём Сан-Франциско. Алекс уже планирует снимать

социальные ролики, и я в этом не вижу ничего плохого. Наоборот, это отличная

идея. Но я и Тайлера могу понять: пиар-команда Алекса относится к

очередному нашему выходу в свет, к детям, как к работе. Как к тому, что нужно

выполнить отлично: никакой самодеятельности и всего прочего. Правда, ему на

это зачастую наплевать, как и Дэну. Алекс никогда не был с парнями так суров,

как сейчас. Отношения между ними стали другими, они изменились.

Я могу называть тебя Мэгги? – сладким и негромким голосом интересуется

Диана безобидно. Она немного картавит, и это совершенно не удивительно,

ведь на вид ей не более четырёх лет.

К сожалению, даже после встречи с ребятами этого корпуса, я мало знаю о них,

лишь имена нескольких запомнила. Диану невозможно забыть. И думается мне,

что не состоялась бы эта беседа, если, всё равно моё мнение об этой девочке не

изменилось. Она такая…необычная.

Конечно, - чуть ли не восторженно отвечаю я, но беру себя в руки и,

откашлявшись, реагирую не так эмоционально: - Ты можешь называть меня

Мэгги.

Я улыбаюсь ей довольно слабо, лишь от того, что Диана не спешит улыбаться.

А меня Диана зовут, - говорит она и потом указывает на мишку в своих руках:

- А это мистер Молчун.

Мистер Молчун? - у меня вырывается неконтролируемый смешок.

Диана смеётся вслед за мной, не переставая кивать головой. Иногда ребёнок

оглядывает жёлто-оранжевые стены парадной комнаты, когда стесняется

смотреть мне в глаза.

Она подтверждает:

Да, я назвала его так, потому что он никогда не разговаривает со мной и не

отвечает мне, когда я задаю ему вопросы, - и Диана пожимает хрупкими

плечами слегка разочаровано.

Разочарование тут же захлёстывает и меня. Мне вдруг захотелось, чтобы эта

бестолковая игрушка стала живым настоящим зверьком.

Нуу, - протягиваю я, раздумывая над своими будущими словами, - наверное,

мистер Молчун не любит общаться? Или он просто…?

Диана разражается хохотом, показывая мне свои редкие зубки.

Мэгги, это же игрушка! – и она разводит руки несильно в стороны, глядя на

меня насмешливым и изумлённым взглядом.

Забавно. Она как бы хочет сказать мне: «Эй, тётя, ну почему ты не понимаешь

таких очевидных вещей?»

Мистер Молчун никогда, - она выделяет это слово и качает указательным

пальцем, - никогда не заговорит.

Я разыгрываю удивление в чистом виде:

Правда?! Я запомню это, и мне очень жаль, что я не услышу голос Молчуна.

Я вздыхаю, прикрыв глаза, и свожу брови вместе. Диана с интересом

наблюдает за моей реакцией на её умозаключение, а потом она спрашивает

меня, усевшись на стуле более удобно:

А как ты думаешь, какой у него голос бы был?

Если бы он мог говорить? – уточняю я, прищурившись.

Да-да! – восклицает девочка, прижимая игрушку к себе крепче.