Творения - [23]

То есть: противник пал, враг побежден, неприязненный низложен и лежит, покрытый стыдом; кто же осудит меня и заставит теперь молчать, когда победа дает право взывать, когда дело свидетельствует об истине слов, после опыта делая обещание несомненным? Велеречие врага, с каким вступил он в ратоборство со мною, став теперь обличением непререкаемого легкомыслия и опрометчивости, предает его позору, а мое тогдашнее молчание побуждает говорить теперь и поведать дела, подтверждаемые очевидностию, а не какими–либо недознанными на опыте провозглашениями дающих сомнительное и неверное обещание.

Отделение 11. Об Иосифе и Сусанне и о том, что подвиг Иосифов выше подвига блаженной Сусанны

Глава 1. Что же Иосифа, блиставшего красотою телесною и душевною, ввергло в темницу и заставило исчерпать всевозможные в ней злострадания? Не попечение ли о целомудрии стало для него причиною всего этого, когда неуспевшая в том, чего домогалась, ласкательство любви изменив в свирепую ярость, в гневе за неудавшееся прелюбодеяние пред неразумным мужем вооружилась обвинениями? Одежда, которую представила она как подвергавшаяся насилию, действительно служила обличением насилия, хотя нанесенного не ей, но ею причиненного юноше, оставившему одежду за которую привлекала, только бы спастись ему бегством от поругания греха.

Ибо после неудачи если и от похоти, и от гнева предавалась неистовству, то находила для себя полезным истребить поступившего с нею, как казалось ей, нагло, чтобы, издеваясь над нею, не стал и пред всеми также позорить неистовой похотливости. И Сусанну такой же смертной опасности подвергал приговор обманутого клеветою суда, потому что и здесь беззаконные похотники и судии справедливо почитали для себя тяжким видеть живою знавшую о таком их поступке, за который весьма справедливо будут осмеяны на недостойное и возраста, и сана дело отважившиеся в глубокой старости, потому что, когда порывы вожделения утихают и ослабевают, по естественному порядку сами собою теряя силу, тогда, перезрев и выжив из лет, предались они постыдному неистовству, воспламенившись любовью к целомудренной. Но я, усматривая разность в этой многими, может быть, признаваемой тождественности, нахожу нужным и в том, что, по мнимому сходству, представляется как бы тождественным, сделать различение, не для того, чтобы жены не смели хвалиться тем же, чем хвалятся мужи, но для того, чтобы каждый, читающий Божественные Писания, едва будучи в состоянии и при великой наблюдательности и внимательности доходить до истины, не упускал из внимания в кажущемся сходстве сокрытых разностей.

Действительно, кто из не понимающих вполне дела и не разыскивающих тщательно причины оного не скажет, что Сусанна подвизалась в том же, в чем и Иосиф, хотя, если судить о деле, не принимая в рассмотрение намерения, подвиг ее был не один и тот же с Иосифовым, но гораздо ниже? Ибо намерение может в обоих быть одно и то же относительно к целомудрию, хотя бы поступок не имел того же достоинства, лишаясь равной ценности по случайным обстоятельствам, а не по нравственному настроенью души; так что нельзя признать клеветою на добродетель целомудренной, если сказать, что в награде за свой подвиг, в предположении больших наград, она утратила нечто пред другими. Ибо, может быть, имела она силу и для более совершенных преуспеяний, хотя видим, что предлежавший ей и совершенный ею подвиг меньше в сравнении с открывшимся для Иосифа.

Что равного в этом, когда старцы хотят обесчестить юную и когда юная юного же принуждает к падению? Что равного между почтенными по сединам и цветущею по красоте? Между внушающими видом своим стыдливость и уважение и между воспламеняющею страсть своим лицезрением? Между незнакомыми и между тою, которая всегда вместе проводит время? Между являющимися неожиданно и между тою, которая каждый день нападает, привлекая и словами, и любодейными телодвижениями, грозит смертью и обещает свободу? Между теми, которые могут привести в ужас своим нападением, и между тою, у которой достаточно было сил, чтобы очаровать ласками и умягчить услужливостью даже не склоняющееся к согласью сердце? Между теми, которые возмущают смятением, страхом и, скорее, ослабляют раздражительность похотения, нежели побуждают оставаться в покое, и между тою, которая мольбами привлекает даже вовсе не расположенную к страсти мысль? Всего же сильнее к внушенью склонности или отвращения сходство и несходство возраста. Сусанна не покорилась старикам, в которых не было ничего приятного, а юный Иосиф отринул юную жену, которая могла удовлетворить тому, к чему принуждала.

Глава 2. В подобных случаях, как и естественно, ничто не производит столько взаимного согласия, как одинаковость возраста и привычка друг к другу. Возраст убеждает сверстных годами мужчину и женщину к взаимной доверчивости; привычка друг к другу долговременным знакомством умягчает и крайне суровые нравы и взаимно чуждающихся побуждает к приязни. А устаревшее и утратившее прелесть свежести не увеселяет блистающего еще красотою, хотя само и увеселяется сим, потому что ненравящееся не имеет ничего привлекательного, чем могло бы уловить.