Творения - [27]
10. Ты слышалъ прежде сказанное о Сыне; послушай же теперь и дальнейшее, именно, что бе поставленное въ преходящемъ времени, означаетъ вечность. Въ начале бе Слово (Іоан. 1:1). Начало Божіе непостижимо для человеческой мысли. Посему-то, какъ сказали мы прежде, когда Писаніе употребило такой образъ речи: въ начале, то разумей вечное Божеское начало. Тоже выражается и словомъ бе; Слово же означаетъ единосущную съ Отцемъ ѵпостась. А дабы мы не думали, что Сынъ некогда былъ не являемымъ, сокрываясь въ Отце, и дабы не представляли себе Слово не произнесеннымъ и внутреннимъ (ибо такого рода Слову, не имеющему въ Себе ѵпостаси, въ какомъ уме или въ какомъ письмени надлежало иметь свое бытіе?): то Іоаннъ сказалъ: и Слово бе не въ Боге, но у Бога, означая симъ особую ѵпостась, сущую у Слова отъ существа Отчаго. Точно такъ же и для того, чтобы не разумели мы премудрости художнической, которая свое бытіе имеетъ или въ человеке, или въ какомъ либо произведеніи, онъ сказалъ: бе у Бога, дабы мы разумели Бога, сущаго отъ Бога. Кроме сего онъ поставилъ и имя: и Богъ бе Слово. Богъ начала не имеетъ; иначе Онъ не былъ бы и Богомъ; это не только мы говоримъ, но тоже гласятъ и ученики философовъ, которымъ ты не долженъ бы уступать въ деле стяжанія познаній о Боге.
11. А дабы мы веровали, что Онъ существуетъ какъ Богъ, имея бытіе Самъ отъ Себя, Отецъ далъ Ему человеческій образъ, облекши Его плотію, чтобы явить Сына и человеческимъ взорамъ. И зная, что Онъ есть сущій Богъ, не вообрази, на основаніи словъ: Пославый Мя болій Мене есть (Іоан. 14:28), что Сынъ ниже или менее (Отца). Ибо Ему, вочеловечившемуся, надлежало въ смиренномудрыхъ словахъ открывать Свое величіе. Онъ Самъ сказалъ: да хвалитъ тя искренній, а не твоя уста (Прит. 27:2). Ибо какъ же не надлежало Ему смиренномудренно являть себя меньшимъ Отца безпредельнаго и все наполняющаго, когда Онъ былъ ограниченъ плотію и измеряемъ человеческими взорами? Но и кроме сего не чуждо истины именовать Ему Виновника бытія бóльшимъ Себя. Ибо если бы не было Бога, то откуда бы Премудрость? Если бы не было Отца, то откуда Сынъ? Посмотри, какъ Сынъ всюду и всячески смиренномудрствуетъ и вместе съ темъ являетъ Божеское величіе, и прежде всего, когда Онъ говоритъ юноше, наименовавшему Его благимъ: что Мя глаголеши блага? никтоже благъ, токмо единъ Богъ (Марк. 10:18). И онъ справедливо отвечалъ такъ. Онъ какъ бы такъ сказалъ: юноша, Я явился тебе какъ человекъ, а ты, назвавъ Меня, какъ одного изъ книжниковъ, учителемъ, прибавилъ еще: благій. Никто изъ людей не благъ; это наименованіе свойственно единому Богу. Итакъ ты безразсудно назвалъ благимъ того, кто доселе являлся тебе человекомъ. Ответивъ такъ, Онъ явилъ сему человеку свое смиреніе, говоря: никто не благъ изъ техъ, кого имеешь въ мысли. А прибавивъ: токмо единъ Богъ (а Онъ и Отецъ едино суть), Онъ, таинственно и вместе смиренномудренно раскрывъ истину, явилъ Себя сопричастнымъ по благости Отцу. Итакъ слова: Азъ и Отецъ едино есма (Іоан. 10:30) и: Азъ во Отце и Отецъ во Мне (Іоан. 10:38) показываютъ, что Онъ равенъ Отцу; ибо Сыну совершеннаго Отца необходимо быть совершеннымъ.
12. Но, можетъ быть, скажешь вотъ еще что: если Отецъ, будучи совершеннымъ, все наполняетъ: то что же остается наполнять совершенному Сыну? Говорю, что Они взаимно воспріемлютъ и вмещаютъ одинъ другаго. Ибо сказано: Азъ во Отце и Отецъ во Мне. А взаимно одинъ другаго вмещающіе, по величію будутъ равны между собою. А какъ Они суть одинъ въ другомъ, постарайся это выслушать. Одно должно обниматься другимъ; следовательно объемлемое заключается въ объемлющемъ, а объемлющее не будетъ обниматься объемлемымъ. Не думай, что Богъ имеетъ въ Себе какую либо пустоту, въ которую воспріемлется объемлемое. О людяхъ такъ думать должно; ибо мы неспособны вместить другихъ, и не вмещаемся въ другаго, а если бы и вместились, то заключались бы въ пустоте и ею были объяты. О Боге же должно мыслить такъ: какъ въ душе человека, при совмещеніи двухъ или более наукъ, врачебной напримеръ и философской, или какихъ нибудь другихъ, оне не теснятъ одна другую въ уме и вместилище душевномъ, и при многочисленности находя себе просторъ и совмещаясь между собою; наполняя душу, оне не выделяются одна отъ другой, такъ что для проницательныхъ людей представляютъ видъ единой сущности, потому что пребываютъ въ единомъ и томъ же уме, но между собою различаются, ибо иное дело врачебная наука, а иное — философская: такъ и Отецъ и Сынъ, занимая одно и тоже место, взаимно воспріемля одинъ другаго и составляя единое, какъ сказали мы немного прежде, различаются одинъ отъ другаго ѵпостасію и наименованіемъ, существуя однакоже одинъ въ другомъ. Такъ при разлитіи въ воздухе запаха масти въ одномъ и томъ же пространстве существуютъ и воздухъ и запахъ; по-видимому, они слились тутъ, на самомъ же деле откроется, что иное воздухъ, и иное — запахъ. Такъ же светъ солнечный и дуновенія ветровъ, взаимно сливаясь, и, по-видимому, находясь въ совершенно смешанномъ состояніи, имеютъ между собою большое различіе; ибо светъ и ветеръ не мало различны одинъ отъ другаго. Симъ предметамъ уподобь Божество, и, представивъ въ мысли нечто высшее, нежели что выражается словомъ, найдешь, что Оба едино по существу и единенію силъ, и что сей единый Богъ разделяется по ѵпостаси и наименованію на Отца и Сына.
