Творение или эволюция - [31]

Любой орган, какой бы мы ни выбрали для рассмотрения, достаточно сложен и, чем сложнее орган, тем труднее для него появиться на свет без разумного плана. Для иллюстрации этой проблемы рассмотрим только крошечную часть уха. Представим себе, что по плану или по случайности наружное ухо, барабанная перепонка и все внутреннее ухо уже находятся на месте. Все, что мы требуем от эволюции — это дать нам три маленькие косточки, расположенные вместе таким образом, чтобы образовался сложный рычаг, соединяющий барабанную перепонку и мембрану внутреннего уха, косточки, помогающие нам слышать немного лучше, чем без них. Даже в том случае, если эти крошечные косточки были сделаны мутациями совершенными и число их было достаточными, чтобы три из них соединились случайно таким образом, чтобы получился сложный рычаг, они, возможно, очутились бы в неподходящем для их функций месте и в конце концов были бы вынуждены отмереть. Поэтому эволюционисты постарались выработать теории, согласно которым мутации могли изменять существующие структуры таким образом, чтобы любой орган был полезен организму на всех стадиях его развития и, благодаря этому, не был бы отвергнут. В органах со сложными функциями это становится все более и более неправдоподобно. В случае с ухом утверждается, что эволюция его брала начало от одного из типов рептилий под названием терапсид, у которого уже имелась маленькая косточка в голове, которая передавала вибрации от одной из больших костей головы к другой. Таким образом, остается найти еще только две другие маленькие косточки. Одна из них должна была образоваться из сустава нижней челюсти, который находится на конце довольно толстой кости. Предполагается, что этот кусок кости отошел от челюсти и изменил свою форму и позицию так, чтобы присоединиться к другой косточке, которая уже здесь была. Это вынудило нижнюю челюсть начать работу над развитием нового сустава. Поскольку одна из костей предположительно произошла из окончания нижней челюсти, источником другой принято считать верхнюю челюсть. Каким образом подобный процесс решает проблему этих косточек, когда постоянно прибавляется что-то новое в способностях животного в течение этого процесса так, чтобы оно не было уничтожено в борьбе за существование, остается для меня неясным и поэтому я процитирую часть из лучшего высказывания по этому вопросу, которое сумел найти для меня один из руководителей исследовательских организаций США. Говоря об этих двух последних костях, этот специалист заявляет:

«Не нужно большого напряжения воображения, чтобы разглядеть суставной и костный (квадратная кость) разрыв между, так сказать, противоречивыми требованиями жевательной я слуховой функций — первой требуются массивные, прочные, покрытые мускулами кости, второй — нежные, колеблющиеся от воздуха косточки. Если эта соломонова дилемма действительно существовала, из этого следует, что млекопитающие обязаны самим своим существованием какому-то неизвестному терапсиду, которому удался вдохновенный компромисс, примиряющий жевательную функцию с качественно новым суставом для того, чтобы приспособить противоречащие кости к попранным нуждам воздушно-чувствительного слуха».

Мне кажется очевидным, что это был не тераспид, а Создатель, Который увидел потребность и разработал детали. Какой бы орган ни взялись рассматривать, трудно найти объяснение его развития с точки зрения и методами эволюции.

Воспроизводство

Если мы на мгновенье вообразим, что нечто появилось на свет путем спонтанного (стихийного) зарождения, это нечто должно быть способным к процессу потребления питательных веществ к дальнейшему изменению их в материалы, необходимые для поддержания его существования с последующим удалением отходов, мы затем встретимся с довольно трудной проблемой. Поскольку воспроизводство в любой форме — процесс очень сложный, то первая клетка смогла достичь необходимой для воспроизводства стадии развития должно было пройти много поколений ее эволюции. Какого рода мутация продвинула этот процесс до необходимой стадии? Зародилась ли клетка стихийно с генами и хромосомами, которые часто сравниваются с компьютерами, так как они программируют и направляют развитие и воспроизводство живой материи? Из-за сложности их молекулярной структуры это едва ли кажется возможным и, если это не так, то как иначе можно было решить эту проблему? как все это передавалось через необходимое число поколений до того момента, когда возникла возможность воспроизводства? Если клетка зародилась уже с этой способностью, заключенной в ней, то нам представляется, что уже при стихийном зарождении появились сложные существа. В действительности, сложный функциональный аппарат может быть разрушен в результате случая, но не может быть создан этим путем.

Эволюционисты, должно быть, горюют временами о добром старом времени, когда «простая» клетка действительно считалась простой.

Если кто-то способен просто принять на веру, что каким-то неизвестным путем наша первая клетка сумела преодолеть эти препятствия, то затем, вместо решения проблемы, он увидит, что проблема еще более усложнилась. Теперь перед ним встанет задача-объяснить происхождение организмов, которые воспроизводят себя сексуальным путем. Разрыв между бесполыми организмами и организмами, обладающими мужским и женским началами, настолько велик, что трудно поверить, чтобы его можно было преодолеть с помощью одной великой мутации. Если, с другой стороны, здесь имели место несколько мутаций, снова встает та же самая проблема, что и в случае с эволюцией любого органа. Эта проблема звучит так: «Почему естественный отбор сохранял качество, которое не несло никакой функции?". Если же кто-то представит себе, что это свойство имело функции, он подойдет к настоящей проблеме. В то же самое время, когда происходило при поддержке дружеского случая развитие мужского организма, должен был независимо развиваться организм женский и, кроме того, в пределах территориальной достигаемости для первого. Кроме этого, половой механизм не только не должен был быть функциональным в том смысле, что однажды оплодотворенная женская клетка продолжала бы развиваться, чтобы дать жизнь первому организму, полученному сексуальным путем, но этот механизм должен был бы быть наделен способом, позволяющим привести мужскую и женскую клетку в контакт. Весь этот процесс оказался бы недейственным и исчез бы со временем, если бы в него не было заложено сексуальное влечение. Поскольку мы не можем применять многое из того, во что верит эволюционист, нам остается только восхищаться его великой верой.