Творец государей - [48]

И вот, солнце почти опустилось за горизонт, над углями шкворчат истекающие сладким соком зайцы и аромат жареного на углях мяса смешивается с дымком и специфическим запашком печеной картошки. Хорошо вот так сидеть в чисто мужской компании, когда никто не пьян до безобразия, но и никто не трезв, когда всем хорошо, и никто не ищет пятый угол. Потихоньку потягивая медовуху, я объясняю Михаилу Скопину-Шуйскому родство антов и современных ему русских людей. Получается не так уж близко, но и не так уж далеко.

Встаем и уходим, собрав только полотняный плат, уже тогда, когда ночь полностью вступила в свои права и на западе угас последний отблеск зари. Ну вот и все, теперь я полностью отдохнувший, и заодно увидевший в мире Славян все, что было необходимо, проверивший работу моих совхозов и убедившийся, что люди в селах-совхозах живут более-менее сыто и счастливо, а также что продовольствие в полки моих лилиток поступит своевременно. Теперь можно и нужно возвращаться в мир Смуты и снова начинать заниматься текущими делами. А там еще много чего предстоит совершить, прежде чем мятущаяся прежде страна окончательно успокоится.

12 ноября 1605 года Р.Х., день сто пятьдесят третий, Утро. Москва, Кремль.

Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский.

Успенский собор Кремля, главный собор России – сегодня в нем состоится венчание царевны Ксении Борисовны Годуновой и Князя-Кесаря (князя-правителя) Михаила Скопина-Шуйского, моего соправителя и наследника. Ну хоть вы меня убейте, не чувствую я себя русским царем. Нет чувства какой-то великой сопричастности, которая возникает, когда я вижу мое построенное к бою войско лилиток или когда я прибываю в Великую Артанию. В первом случае меня охватывает пьянящее возбуждение грядущей кавалерийской атаки, а во втором – то умиротворение и покой, которые я принес на несчастные и страдающие от ударов врагов земли антов. Анты отдались мне всей своей языческой душой, и я их тоже люблю, а если кто-то из соседей попытается причинить им зло, то я сотру такую вражину в порошок.

Но при взгляде на жителей нынешнего Русского царства, а в особенности на москвичей, никакого чувства сопричастности у меня отнюдь не возникает, и все, что я для них делаю – делаю по обязанности, а не от души. Да и они выбрали меня в цари не по велению сердца, как анты, испытывающие безмерную благодарность к тому, кто спас их от жестокого врага, а лишь потому, что за таким царем можно сладко спать, вкусно есть и ни о чем не беспокоиться, а Сам все сделает – и спасет и убережет… Наверное, поэтому я чувствую в последнее время какое-то свербление души и смутное желания убраться из этого мира куда подальше.

Дима-Колдун уже докладывал, что после разгрома ляхов под Ригой и запугивания шведов уже обозначились «двери» в следующие миры. Их аж целых пять штук, выстроенных последовательно; и только последняя из этих «дверей» – проходная, а остальные тупиковые, что означает, что выполнив в них задание, мы должны будем возвращаться сюда, в мир Смуты, который становится миром царя Михаила Васильевича. Наверное, лучше будет не показываться на местной Москве, а ограничиться пребыванием в нашем Крымском анклаве, где у меня все-таки не возникает этого тягостного чувства. Или это Отец наш Небесный таким образом гонит меня дальше, чтобы я не закис и не застрял в этом болоте.

Но вернемся к главному событию сегодняшнего дня. Прошедшая еще до нашей поездки в Артанию церемония выбора царской невесты была чистой формальностью. Представленные на конкурс боярышни, несмотря на богатые наряды и надменное выражение лиц их отцов, отдувающихся под богато расшитыми шубами, были всего лишь статистками. Главную роль в этом спектакле играла относительно скромно одетая Ксения Борисовна Годунова, роль опекунов которой играли мы с Анной Сергеевной, ибо моя благоверная Елизавета Дмитриевна счастливо дорвалась до космоса, и теперь не вылезает из полетов. Мы с Анной Сергеевной одеты просто, но со вкусом, по местным понятиям, почти невзрачно, но любой знает, что за этой невзрачностью стоит огромное богатство и безмерная сила.

Кстати, Анна Сергеевна ради борьбы со скукой предложила провести этот конкурс «в купальниках», но я ответил, что тогда ни одна из этих боярышень никогда не выйдет замуж, ибо конкурс «в купальниках» сразу обнажит и кривые волосатые ноги, и целюллит, и оттопыренные коровьи пуза вместо втянутых животиков, и висячие, как уши у спаниеля, сиськи. А что вы хотите – боярышни жрут в три горла сладкое и мучное, а потом весь день сидят у окошка светлицы за вышиванием. Требовать в таких условиях от них идеальных фигур просто нереально. Одним словом, конкурс в купальниках в этих условиях, как говорится, «не прокатит», и выигрывать в нем будут исключительно крестьянские дочки, которые и в огороде с сапкой, и в доме с половой тряпкой, и на сенокосе с граблями, и на сеновале с вилами – а оттого сильные, гладкие и мускулистые. Ну точно как мои пейзанки-артанки, купание которых в жаркий полдень в прохладном ручье мы с Михаилом наблюдали пару дней назад.

Итак, закономерно выбрав невесту, мы укатили в Артанию инспектировать и развеиваться, поручив Посольскому Приказу составить так называемый «Свадебный чин» – то есть сценарий, по которому будет проходить свадьба. Так же там подробно будут расписаны все участвующие в брачном ритуале лица, а также их вознаграждение «за труды». Оказывается, всех участников свадьбы положено одаривать, и чем знатнее и богаче персонаж, тем ценнее должен быть подарок. Иная такая свадьба обходится государственной казне как небольшая война или в пару годовых бюджетов. Впрочем, в этом приказные дьяки разбираются значительно лучше меня, и сделают все как надо.