Творец государей - [42]

– Так, – сказала на добротной литературной латыни эта женщина, – проходите, Генрих, не стесняйтесь и ничего не бойтесь, потому что здесь вам не причинят зла.

– А я и не боюсь, мадам Анна, – ответил я, оглядываясь по сторонам, – ни в вас, ни в вашем обиталище нет ничего такого, что заставляло бы испытывать страх. Где сгущающийся по углам мрак, свечи, хрустальный шар и человеческий череп, скалящийся из темноты выщербленными зубами? Где, в конце концов, обычный для колдуний расшитый серебряными звездами засаленный халат, растрепанные седые патлы, сморщенная кожа и торчащий в пустом рту единственный зуб?

В ответ мадам Анна только рассмеялась и попросила меня прилечь на изящную кушетку.

– Для настоящего мага, – сказала она, сделав упор на слове «настоящего», – все эти атрибуты ярмарочного фокусника избыточны и даже вредны. Когда мы беседуем со своими пациентами, все их внимание должно быть сосредоточено только на нас, а не на различных отвлекающих внимание атрибутах. Главные инструменты настоящего мага – это его голос, руки и глаза.

Сказав это, мадам Анна изящно провела рукой перед моими глазами, отчего ноги мои начали подгибаться, а веки отяжелели в приступе неумолимой сонливости.

– Вам хочется спать, Генрих, – донеслось до меня откуда-то издалека, – спать, спать, спать. Вы спите, ваше величество, и видите очень интересный сон.

Одним словом, я даже не помню, как я с ногами оказался на той кушетке, бессильный и беспомощный, будто ребенок. Последнее, что я запомнил – это мадам Анна, впившаяся в мои глаза своим пристальным взглядом.

Тогда же и там же.

Анна Сергеевна Струмилина. Маг разума и главная вытирательница сопливых носов.

Когда я вошла в средоточие сознания короля Генриха, то поняла, что его главная проблема заключается в том, что все, кого он когда-либо любил и к кому был привязан, к настоящему моменту были уже мертвы. Мать, которую звали Жанна д`Альбре, шут и советник Шико, возлюбленная Габриэль д`Эстре, и даже первая, позабытая, казалось бы, супруга Маргарита Валуа, к которой юный Генрих все был искренне привязан, и не только из-за того, что она спасла его во время Варфоломеевской ночи. Все они теперь были представлены в его сознании мертвыми восковыми чучелами, наподобие изваяний из музея мадам Тюссо. Особенно жуткое впечатление производила статуя Габриэль д`Эстре с не рожденным младенцем на руках. Это была самая большая боль и самое большое отчаяние короля Генриха IV. Ведь в том случае, если бы Габриэль действительно удалось родить этого мальчика, он действительно собирался презреть все условности и жениться на своей возлюбленной, несмотря на ее недостаточную знатность. Те же, кто окружал его в настоящий момент, были ему чужды и даже противны.

Первой в этом ряду была королева Мария Медичи, брак с которой был заключен по расчету, и которая даже не пыталась сблизиться со своим мужем. Надо сказать, что к тому моменту, когда родители сумели спихнуть ее за французского короля, девушке стукнуло аккурат двадцать пять лет. Для этих времен, когда принято выходить замуж в шестнадцать или семнадцать лет, Мария была уже почти что старой девой, утратившей надежду когда-либо устроить свою судьбу. Что особенно странно, если учесть, что ее отцом был герцог Тосканский – богатейший человек Европы. И даже получив вторую молодость и новое здоровье, Генрих будет вынужден делить остаток своей жизни с этой пустой и холодной бабой, для которой ее итальянская родня важнее милой Франции, которую так любил Генрих и ради которой он даже смог переступить через себя и пойти к мессе.

Холод, который царил в семейных отношениях, Генрих пытался забыть в объятиях дешевых шлюх, вроде нынешней фаворитки Жаклин де Бёй или совсем недавней Генриетты д`Антраг. Но и в этих связях тоже не было ни капли душевного тепла. Все эти жадные бабы жаждали только денег и знатных титулов, которые мог пожаловать им стареющий король. В таком случае гораздо честнее и безопаснее в сопровождении пажей посещать кварталы красных фонарей. Тамошние шлюхи при таком же качестве обслуживания обходятся королевской казне гораздо дешевле.

Вот тут я призадумалась. С одной стороны, вывод лежал прямо на поверхности – помолодевшему королю следовало бы снова по-настоящему влюбиться в девушку, которая полюбит его в ответ за красоту его души, а не только как ходячий кошелек, в котором звенят золотые экю. Но главный вопрос был в том, что Генрих сможет дать этой своей возлюбленной, ведь ее может не устроить презираемое положение королевской фаворитки, рожающей королю внебрачных детей. Сколько их уже таких было и сколько еще будет… В то же время развод с Марией Медичи, уже родившей дофина-наследника, тоже выглядит весьма проблематично. Это вам не бездетная Маргарита Валуа, это брак до гробовой доски – его или ее. Конечно, проблему может решить выстрел снайпера, яд или удар ножом, но это не наш метод. На такое не пойдет даже толстокожий и безжалостный Серегин. Остается только один путь. Расчищая место для будущей возлюбленной короля Генриха, мы должны будем засунуть Марию Медичи в монастырь, что по всем законам равносильно расторжению брака. Основание – заговор против короля, который явно существует, и в котором Мария Медичи, фанатичная католичка, просто не может не участвовать*. Как вскрыть такой заговор и представить королю все доказательства, предстоит подумать начальнику нашей контрразведки герру Шмидту и его подручным. Уж они-то в этом деле настоящие специалисты.