Творчество Томаса Мура в русских переводах первой трети XIX века - [3]
Если замысел цикла, музыкальную основу которого составили народные песни, возник в период национально-освободительного подъема, то собственно реализация задуманного совпала с периодом сложных общественных процессов, в том числе и с реакционными процессами по завершении наполеоновских войн. В 1822 г. в "Благонамеренном" опубликованная часть цикла получила достаточно высокую оценку: "Т.Мур счастливо превозмог все трудности своего предприятия: стихи его переменяют тон и размер, смотря по голосам, к которым они приделаны: в одних юная дева просит героя, идущего умереть за страну Эрина, никогда не забывать свою любезную; в других воины поют песнь в честь Бриена-храброго или одного из стобитвенных (aux cent combats) героев, прославивших Ирландию своими делами. Романтические виды графства Вихловского, виды Авона и Овоки; суеверие народа вместе храброго и чувствительного, страстного и благочестивого получают новую жизнь от творческой музы Мура; но всего чаще слышны у него голос мести народа угнетенного или печальные песни побежденных">7. Как видим, в переводной статье содержится точная характеристика «Военной песни» («War song») из первой тетради «Ирландских мелодий» – «Remember the glories of Brien the Brave…», основанной на истории ирландского короля начала XI в. Бриена Боромбе, погибшего в битве при Клоптарфе. Слова о «графстве Вихловском» (Wicklow), «видах Авона и Овоки» (Avon, Avoca) соотносимы с другой «мелодией» первой тетради – «The Meeting of the waters…», созданной под впечатлением от одной из поездок.
"Ирландские мелодии" не только активно переводились на русский язык, но и фрагментарно включались в прозаические произведения русских писателей, использовались в качестве эпиграфов. Предпочтение русских переводчиков произведениям Мура, отнесенного с конца 1820-х – начала 1830-х гг. к числу лучших западноевропейских писателей, не всегда встречало понимание критики, суждения которой шли вразрез с общим читательским вниманием к творчеству гениального ирландца. Отзвуки поэзии Мура в русской литературе и культуре не смолкали до конца XIX в., однако уже к середине 1830-х гг. произведения английского романтика начали восприниматься как страничка памятного прошлого, времени великих и бессмертных творцов и их достижений, навсегда ушедшего в историю. Соотнесение Мура с пройденным историческим этапом обусловило определенное охлаждение к нему со стороны российской литературной среды, однако переводчиков продолжали привлекать небольшие лирические произведения, прежде всего, имевшие музыкально-мелодическую основу интимные стихотворения медитативного содержания, "национальные песни", элегии, дружеские послания. Большинство из указанных произведений входили в ту или иную тетрадь "Ирландских мелодий", которым была суждена поистине долгая жизнь.
Определенное внимание привлекли биографические книги Томаса Мура, посвященные ирландским писателям и общественным деятелям, – "Записки о жизни Шеридана" ("Memories of the life of <…> R.B.Sheridan") и двухтомная "Жизнь и смерть лорда Эдварда Фитцджеральда" ("The Life and Death of Lord Edward Fitzgerald"). В частности, в дневниках А.И. Тургенева, относящихся к 1825 г., можно найти следующую запись: "В Лондоне вышла "Жизнь Шеридана", изд. Муром. Все раскупают книгу и для автора и для предмета, им избранного">8. В 1829 г. «Московский телеграф» называл «Муровы Записки о Шеридане» в переводе на французский язык в числе книг, заслуживающих внимания российского читателя>9. Менее заметными были отклики в России на книгу о руководителе ирландского вооруженного восстания 1798 г. Эдварде Фитцджеральде, хотя и здесь следует признать, что она, по крайней мере, имелась в библиотеках русских писателей.
В России несомненно были известны и опубликованные Муром анонимно "Записки капитана Рока" ("Memoire of Captain Rock, the Celebrated Irish Chieftain, with Some Account of His Ancestors Written by Himself") создание которых относится к 1824 г. Интересен факт внимания к ироническому повествованию Мура, в центре которого – образ вождя мятежных ирландских крестьян, со стороны российской элиты, в частности, русского посла в Париже. В дневниковой записи Мура, датированной 29 января 1826 г., со слов Лансдауна говорится о русском после в Париже Поццо ди Борго, являвшемся горячим почитателем записок, в которых "так много правды">10. Определенную созвучность философским исканиям русского общества можно видеть и в книге Мура «Путешествие ирландского джентльмена в поисках религии» («Travels of an Irish Gentlemen in Search of a Religion»), написанной в 1833 г. А.И.Тургенев, справедливо отметая отдельные упреки автору в пропаганде католицизма вопреки его собственным протестантским верованиям, сообщал из Женевы в письме П.А.Вяземскому 2 (14) июля 1833 г.: «A propos de Moore, я видел здесь новую книгу его, где он вводит в спор католика, протестанта, методиста и пр. и пр. – и не решает ни в чью пользу. Книга наполнена теологическою ученостью для того только, чтобы утвердить сомнение, le donte»>11. Данная книга Мура напомнила А.И.Тургеневу «Философические письма» П.Я.Чаадаева, о чем он не преминул сообщить последнему, переслав один экземпляр
