Творчество Томаса Мура в русских переводах первой трети XIX века - [29]
Впрочем, знание английского языка большинством русских писателей оставляло желать лучшего, а потому знакомство с произведениями Томаса Мура часто происходило по французским и русским переводам, выполненным во многих случаях весьма посредственно. В частности, под влиянием прозаического перевода "At the mid hour of night…" из третьей части "Ирландских мелодий", выполненного А.Н.Очкиным и опубликованного в 1822 г. в его переводной статье о Томасе Муре>104, П.Г.Ободовский написал свое юношеское стихотворение «К сестре (Подражание элегии Томаса Мура)», обнаруженное М.П.Алексеевым в хранящейся в ИРЛИ рукописной переплетной тетради «Опыты в стихах Платона Ободовского»>105. Если у Томаса Мура «мелодия» была посвящена покойной возлюбленной, а потому содержала элементы эротизма, во многом условный пейзаж, то П.Г.Ободовский писал об умершей сестре и делал при этом изображаемую картину более реальной и выпуклой: «В час ночи тихой, лишь со звезд // Сольется светлая роса, // Я здесь, среди пустынных мест, // Люблю глядеть на небеса. // Слыхал я, что с вершин седых // Слетают души в те края, // Где жизни цвет алел для них, // Душистый аромат лия»>106. М.П.Алексеев установил в подражании П.Г.Ободовского несколько деталей, существенно разнящихся с оригиналом Т.Мура, но повторяющих прозаический перевод А.Н.Очкина: "…слова в подражании те же, что в прозаическом русском переводе: «в тихий час полночи» – в стихотворении «В час ночи тихой», хотя у Мура идет речь только о полночном часе («At the mid hour of night»); «звезды ниспускают росу вечернюю», у Ободовского – «лишь со звезд сольется светлая роса», тогда как Мур говорит просто о том часе ночи, когда звезды плачут («When stars are weeping») ит.д.>107
К тому же времени относится подражание "мелодии" Мура "At the mid hour of night…", появившееся в 1823 г. в "Литературных листках" за подписью
O. и принадлежавшее, видимо, В.Н.Олину, – "Полночный час. Из "Ирландских мелодий" Томаса Мура. К Эльвире (Подражание)": "Когда из звезд весенней ночи // На землю падает роса, // И тихо светят небеса, // И сон смыкает смертных очи, – // Тоски и мрачной думы сын, // В долину прихожу один, // Где прежде радости беспечной, // О друг мой нежный, друг сердечный, // Мы были счастливы с тобой…">108. Пять лет спустя, в 1828 г. В.Н.Олин опубликовал стихотворение «К 30-ти летней Эрминии (Подражание Муру)», отчасти соотносимое с «Nay, tell me not, dear! That the goblet drowns…» из третьей тетради «Ирландских мелодий». Вместе с тем в этом стихотворении можно видеть и другие влияния, – так, имя героини взято из «Освобожденного Иерусалима» Торквато Тассо. Поэту удалось в шести четверостишиях, каждое из которых обозначено римской цифрой, передать романтические настроения лирического героя, пережившего испепеляющую страсть: «Не говори ты мне, о друг прекрасный мой! // Что время быстрое сердечных упоений, // Восторгов пламенных, любви и наслаждений, // Промчалось дней твоих с весной. // Нет! Не советуй мне, тебя забывши, пить // С коральных уст другой кипящие лобзанья, // Которые клянусь, вся в пламени желанья, // Еще ты можешь возвратить»>109.
Влиянием "ирландских мелодий" Томаса Мура обусловлено появление в 1829 г. в "Московском телеграфе", а затем и отдельным изданием (1831) цикла украинских мелодий Н.А.Маркевича>110. В предисловии к отдельному изданию поэт подробно говорил о традициях Байрона и Мура в своем творчестве: "Еврейские мелодии <Дж.—Г.Байрона>, из которых я многие передал на наш язык и в прошлом году издал>111, суть не что иное, кроме воспоминания любви или похвалы какой-нибудь красавице, иногда в них видна только философическая мысль, одетая в одежду поэтического сравнения <…>. Мелодии Мура почти в том же роде; различие между ними происходит более от различия гениев Байрона и Мура, нежели от различия предметов. У первого и в мелодиях, как и во всех его сочинениях, видна глубокая печаль и мрачность, никогда с ним не разлучавшаяся; у ирландского барда блеск воображения несравненно разновиднее; горесть Байрона сгустилась в тучу мрачную, обложившую сердце поэта; у Мура она производит слезы тихие, которые родили эту живую, пламенную поэзию, подобную весеннему дождю, идущему из мрака облаков, но рождающему на небе дугу разноцветную, сверкающую и необъятную в изменениях бесчисленных красок своих">112. Далее Н.А.Маркевич давал краткую характеристику отдельных «ирландских мелодий» Томаса Мура, называя их не так, как они обозначены в английском оригинале, а как указаны их заглавия во французском переводе Л.Беллок. Так, Н.А.Маркевич называет «Оды вакхические» (уЛ.Беллок – цикл из трех мелодий «Charsons Bacchiques», уТ.Мура – три отдельных произведения: «Come, send round the vine…», «One bumper at parting!..», «Fill the bumper fair…»), «Народную песнь» (уЛ.Беллок – «Chant national…», уТ.Мура – две самостоятельных «мелодии»: «’Tis gone and for ever…», «Weep on, weep on…»), «Песнь военную» (уЛ.Беллок – «Chant de querre», уТ.Мура – «Where is the slave?..»), «Елену Роснийскую» (уЛ.Беллок – «Hélene on la dame de Rosna», уТ.Мура – «You remember Ellen») и др. Как видим, Н.А.Маркевич познакомился с «Ирландскими мелодиями» Томаса Мypa не в оригинале, а во французском переводе. Создавая стихи, призванные звучать в едином контексте с национальной музыкальной мелодией, Н.А.Маркевич шел вслед за Т.Муром, однако не считал возможным открыто признать это, всячески подчеркивал в предисловии к изданию «Украинских мелодий» свою самостоятельность: «Я не хотел подражать, я не мог подражать творцу „Лалла Рук“ <…> Подражания недалеко заводят»
