Творчество Томаса Мура в русских переводах первой трети XIX века - [21]

Как видим, на исходе XIX века обращение русской критики к творчеству Томаса Мура носило во многом внесистемный характер, что может быть обусловлено причинами внешнего плана, в частности, новым этапом развития русского общества, изменением его идеологических и эстетических представлений.

Глава вторая Традиции творчества Томаса Мура в русской литературе 1820–1830-х гг

§ 1. Творчество Томаса Мура в русской поэзии 1820–1830-х гг

I

Появлению в 1822 г. в «Благонамеренном» А.Е.Измайлова первой статьи о Томасе Муре, содержавшей характерное сближение ирландского барда с Байроном и Вальтером Скоттом¹, предшествовали суждения, сохранившиеся в частной переписке деятелей русской культуры. Например, находясь на дипломатической службе в Лондоне, Д.Н.Блудов сообщал И.И.Дмитриеву в письме от 25 марта (6 апреля) 1820 г., что «ирландцы с упорством и запальчивостью ставят всех выше своего земляка Мура», которого можно назвать «ирландским Батюшковым» и определенным образом сблизить с англичанином Байроном и шотландцем В.Скоттом². ОМype Д.Н.Блудов услышал сразу по прибытии в Лондон на должность советника посольства в 1818 г., однако первоначально воспринимал его прежде всего как автора анакреонтических стихотворений, мастера эротической лирики, что отразилось, в частности, в его письме В.А.Жуковскому, датируемом августом 1818 г.

В сознании С.И. Муравьева-Апостола Мур также сближался с Байроном и, более того, воспринимался в качестве последовательного сторонника тенденций обновления окружающего мира, усилившихся в поэзии благодаря революционным событиям во Франции. Осознание "высокого назначения человека", побудившее поэзию стать более гражданственной, "мужественной", вызвало появление "Байронов и Муров"³.

Восприятие декабристами Mypa в качестве гражданского поэта стало вполне традиционным, о чем можно судить по "Воспоминаниям о Рылееве" Н.А.Бестужева, известного своим переводом третьей вставной стихотворной поэмы "The Fireworshippers" из "Лалла Рук". Цитируя одно из самых известных стихотворений К.Ф.Рылеева "Гражданин" ("К молодому поколению"), Н.А.Бестужев делает пафосное замечание: "Кто не скажет, что это стихотворение может стать наряду с лучшими ирландскими мелодиями Мура?"⁴. Тем самым Н.А.Бестужев сближает произведения английского и русского поэтов, имеющие характерное гражданское звучание. Вместе с тем характерное сближение Байрона и Томаса Мура на основе гражданственности их лирики, в существенной мере повлиявшей на движение декабристов в России, было свойственно далеко не всем представителям российских литературных кругов. В переведенной Л.Крестовцевым для «Литературной газеты» в 1831 г. статье Ш.Нодье «Байрон и Томас Мур» утверждается, что сопоставляемые поэты – «суть гении-близнецы», однако один из них является «падшим»⁵, – в этих словах можно усмотреть прозрачное осуждение Мура за сожжение байроновских записок. В примечании к публикации, подписанном «Издатель» и, вероятно, принадлежащем О.М.Сомову⁶, признается, что Томас Мур – «человек с поэтическим дарованием и музыкальным слухом», «обладает прекрасным талантом», однако при этом выражается сомнение, что «его радужные, отчасти жеманные картины можно ставить наряду с произведениями широкой и сильной кисти Байрона», поскольку последний – «гений необыкновенный, представитель поэзии своего века»⁷.

Признавая эрудицию Мура, богатство его неуемной фантазии, мастерство в подборе изобразительно-выразительных средств, русская критика в то же время не могла не признать разительных отличий между мятежностью, пылкостью стремлений Байрона и рассудочным оптимизмом, внутренней успокоенностью, свойственными ирландскому барду. Д.О.Вольф, автор "Чтений о новейшей изящной словесности", опубликованных в 1835 г., отмечал способность Мура находить "в предмете самом сухом и неблагодарном <…> такую сторону, которая представляет его привлекательным"⁸. Сопоставляя лирический мир Мура и Байрона, Д.О.Вольф писал: «В решительную противоположность Байроновым темным краскам он <Мур> умеет разливать на все свои картины почти ослепительный свет радостной, весело и быстро текущей жизни; а притом повсюду господствует у него нежность и искренность в такой степени, в какой они очень редко совокупляются с такою силою»⁹.

Как видим, в русской литературе постепенно происходила смена представлений о Томасе Муре, – суждения о гражданственности и патриотизме Мура постепенно отходили на второй план, замещаясь рассуждениями об эрудиции ирландского барда, яркости создаваемых им художественных образов, их предпочтительной ориентации на восточный колорит.

С творчеством Томаса Мура, вероятно, был знаком А.С.Грибоедов, хорошо освоивший английский язык и читавший в подлиннике в 1819 г. во время путешествия по Персии "восточную повесть" Мура "Лалла Рук", тем самым сверяя художественное описание и непосредственно наблюдаемую реальность¹⁰. Вместе с тем следов влияния творчества Мура в произведениях Грибоедова совсем немного, – это образ пери в стихотворении «Телешовой в балете „Руслан и Людмила“, где она является обольщать витязя» (1824) и своеобразная восточная экзотика отрывка «Кальянчи», создание которого относится к 1821 г.