Твои фотографии - [59]

Она всегда терялась, встречая их, и почему-то становилось больно, словно в сердце втыкалась заноза. Больше всего на свете она хотела остановиться. Заговорить с Сэмом. Узнать, как дела у Чарли.

Но упорно не делала этого. И продолжала идти своей дорогой.

Как-то в книжном магазине Изабел забрела в раздел «Помоги себе!». Увидев заглавие «Я хороший человек, я плохой человек», она пожала плечами. А если невозможно сказать, какой ты?

Была и книга о разговорах с умершими. Что сказала бы Эйприл? И смогла бы Изабел вынести сказанное?

Было руководство, посвященное тому, как творить чудеса в своей жизни. Но она мечтала об одном, невозможном чуде: чтобы аварии никогда не было. А другие чудеса, похоже, не для нее. Она больше не могла сесть за руль. Муж обрюхатил свою любовницу, и браку пришел конец. Тупиковая работа. Квартира, которую она не любила. И уехать не могла, потому что была одержима Чарли и его сыном. Есть ли на свете книги, способные ей помочь?

— Знаешь, ты могла бы пойти на курсы, — посоветовала Мишель. — Выучить французский и отправиться в Париж. Или заняться литературой.

— На какие деньги?

— Возьмешь кредит. Все так делают.

Изабел молча обдумывала сказанное.

— И ты должна встречаться с мужчинами, — настаивала Мишель. — Еще не поздно найти свое счастье.

Чтобы ускорить события, она дала Изабел телефон какого-то парня по имени Джейсон, а когда та запротестовала, лукаво прищурилась.

— Люк — это прошлое. И тебе не повредит немного развлечься. По крайней мере поговори с Джейсоном. Он преподает историю в старших классах. Славный малый.

Но Изабел не решалась встречаться с мужчинами. Как она может вести нормальную жизнь после того, что сделала? Когда Джейсон позвонил, разговор получился приятным: о фильмах, книгах, и Изабел уже почти решила пойти на свидание, когда он нервно рассмеялся:

— Признаюсь, я заинтригован. Видел ваши фотографии в газетах. Должно быть, ужасное испытание эта авария.

Изабел мгновенно сжалась.

— Я предпочла бы поговорить о чем-то другом, — пробормотала она.

Но он настаивал.

— Я хотел бы услышать, как это вас изменило. Обожаю драму, — снова рассмеялся он.

Но Изабел было не до смеха. Она быстро завершила разговор и сказала Мишель, что не готова встречаться с мужчинами. Ничего личного.

Но взгляните, какой прогресс. Она не заперлась в четырех стенах и ходит по книжному магазину. Не плачет целыми днями. Поехала в Нью-Йорк на новогоднюю вечеринку. Посещает тренажерный зал. И по совету Лоры составила список вещей, которые собирается сделать. Цели, изложенные на бумаге, где она может их видеть. Водить машину. Покинуть Кейп-Код. Найти работу получше. Вернуться в школу.

В таком виде ничто не выглядело невозможным.

Изабел бродила между полок и, завернув за угол, увидела Чарли и Сэма в кафе. Она остановилась и сунула руки в карманы.

Сэм что-то говорил, и Чарли смотрел на него, не рассеянно, как большинство взрослых, когда дети что-то им объясняют, а с таким видом, словно ничего интереснее на свете не слышал. И это ей понравилось. Перед Сэмом на столе лежала стопка детских книг и булочка. Сэм неожиданно рассмеялся. А за ним и Чарли. У нее закружилась голова.

Они здесь, в книжном, как будто сегодня самый обыкновенный день. И смеются!

Чарли погладил Сэма по голове, так нежно, что Изабел сглотнула слезы. Чарли поднял голову, еще не видя ее. И она впервые заметила, какие синие у него глаза. И блестящие волосы. Он вез ее домой, но она тогда ничего не замечала, если не считать испытанного рядом с ним поразительного чувства безопасности. Теперь же она была выбита из колеи. Хотела коснуться его лица, и на сердце было тревожно.

Изабел отступила. Это чистое безумие. Все дело в скорби и одиночестве, только и всего. Чарли был добр к ней, когда вез домой, и она отзывается на его тепло. А может, все дело в нежности, с которой он обращается с Сэмом?

Нужно уйти, прежде чем они увидят ее, прежде чем она почувствует то, что не имеет права чувствовать.

Изабел вздохнула и пошла к двери, но возле доски объявлений что-то ее остановило.

«Изучайте фотографию с лучшими фотографами Нью-Йорка».

Она вынула брошюру из бумажного «карманчика». На обложке были изображены люди с камерами, делающие снимки на людной городской улице. Нью-Йорк. Город, где она всегда хотела жить.

Это оказалась специальная программа, на которую нужно было записываться. Два года интенсивного обучения. Были даже стипендии. Оставалось только собрать портфолио, написать заявление и подать документы. Никому нет дела до того, что она не окончила школу, но, правда, сдала экзамены экстерном. Нет дела до того, что отсутствие денег и место жительства не дали ей посещать колледж. Никто не узнает, что она убила женщину и разрушила чужие жизни.

Но ей известны эти программы. Большинство из них — способ облапошить наивных студентов. Платишь деньги, какой-то болван показывает тебе основы, и ты остаешься с тем же, с чем пришел. Но может, все-таки стоит записаться? А если что-то получится? И она проживет два года в Нью-Йорке. Новая жизнь. А вдруг это будет означать прощение? Мать так и посчитала бы, и даже Люк назвал бы это кармой.