Твое здоровье, мистер Гретшом - [3]
«Есть еще „Бритвы его жизней“».
На скале воцарилась тишина, во время которой Федор почувствовал, что засыпает. Образы окружавших его персонажей стали тускнеть.
«Ты думаешь, — столь же резко парировал он, оборачиваясь к стервятнику в черном фраке, — что если роман о твоих похождениях не смог заинтересовать издателя, история твоего юношества сможет сделать большее»?
«Возможно», — туманно ответствовал Собиратель.
Уже засыпая и распуская круг своих созданий, Федор увидел, как за плечом убийцы появляется его копия. Только лицо не такое сухое, а в движениях больше гибкости. Размышляя о «Бритвах его жизней», он уснул.
— Ух, Паха, передай огурчики… М-м-м… Спасибо. Хорошо, пошла, да…
Комната наполнилась стуком опускаемых на стол стопок.
Водка не помогала, а перед глазами стоял образ Насти. Хотя нет, ложь. Помогала, хоть на время. Мысли стали вальяжными, словно павлины, сердце уже не щемило. Кто она такая, в конце концов? Подумаешь, расписались несколько лет назад. Давно это было, а кто старое помянет… Пусть живет своей жизнью, у него она своя. Живая мертвечина, не сумевшая найти радости жизни. Дура.
Парни, сидящие за столом, увлеченно закусывали бутербродами с мясной нарезкой и вареными сосисками. Оливье кончился еще полчаса назад.
— Ну что, Федисюк, когда порадуешь новой книгой?
Паша, как обычно, умело прикидывался идиотом. Ведь прекрасно знал, что Федя не любит разговоров на тему своих творений. Как никогда и не обсуждает с друзьями всех перипетий общения с издательствами. И все равно спросил, как будто ни разу ответов на этот вопрос не получал.
— Иди в жопу, Паша, — беззлобно ответил Федор, дожевывая огурец. — Ты отлично знаешь, что этот вопрос решаю не я. Если издатель вдруг решит, что какое-то из моих произведений ему интересно, ты узнаешь об этом первым.
Парни, все четверо, заржали. Кто-то вновь принялся разливать по стопкам прозрачную карамель водки. Серега поднялся, вынимая сигарету.
— Слышь, чуваки, давайте на кухне курить, а то уже не продохнуть…
— Да ладно тебе.
— Ой, ну это же из-за стола вставать нужно.
— Не сломаетесь, — Сергей бросил сигарету в рот. — Пошли, Данилов, покурим, что ли?
Федор поднялся на ноги, забирая со шкафа свои сигареты. В голове шумело, как в наполняющемся унитазном бачке. Взгляд напоминал прожектор на наблюдательной вышке — так же бесцельно и хаотично метался по комнате, разглядывая лица друзей. Хорошо сидим, да. А ведь еще «ноль-семь» в морозилке ждет.
Вышли на кухню, прикрыли за собой дверь. Серега пошире распахнул форточку, впуская в квартиру холодный февральский ветерок. Федор неожиданно вспомнил о скале, на которой встречался со своими героями.
— Ну, рассказывай, — предложил Сергей, щелкая зажигалкой. Выругался, на просвет убедившись, что газ кончился. Взял с холодильника другую.
— Что тебе рассказывать?
— Блин, Федя, не притворяйся дураком, это только Пашке идет. Рассказывай. Приехала твоя ненаглядная?
Прикуривающий Данилов мигом погрустнел. Конечно, ждал дружеских расспросов, но от того легче не становилось.
— Приехала, — словно приговор, огласил он. — Позавчера.
— Ну и что? Слушай, не томи. Мне что, из тебя все клещами вытягивать?
— А мне тебя что, как Паху — в жопу послать?
— Завязывай, Данилов, — Сергей выпустил в форточку струю дыма. — Знаю же, что хочешь поделиться. Не первый день знакомы. Давай, писатель, выкладывай.
— Короче, я в полном недоумении…
— Ты витиевато будешь книги писать, мне проще рассказывай, я ведь технарь.
— Блин, Серега, — Федор поморщился, но продолжил, — если проще, то полный абзац.
— Не дает?
— Я тебя умоляю… Казалось бы, душа в душу, понимаем друг друга с полуслова, а тут… Как кукла стеклянная. Красивая, но неживая. И ведь, засранка, не пожила еще ничего, а строит из себя умудренную годами даму. Мол, секс ее больше не устраивает вообще, и не во мне дело… Мол, себя в жизни не может найти. А то, что у нее одна из основных функций, инстинктов человеческих отключается, ее не колышет. Ей комфортно. А мне будет некомфортно вместе с ней, а значит, не стоит и пробовать…
Серега молча курил, не перебивая. Закончил, затушил окурок в пепельнице. Взглянул на Данилова, облизнул губы.
— Значит, не дает.
— Бляха муха, Серега, ты ни фига не понял…
— Все я понял. Отшила тебя куколка твоя хрустальная. Подловила на твоих собственных условиях. А ты, лопух, брать просто не умеешь. А может, и не нужно. Ну скажи, братан, зачем тебе этот геморрой? Эта вешалка с ушами? Чтобы опять сердце на кусочки исполосовать? Это же не женщина — это тамагочи натуральный! Ты его гуляешь, кормишь, поишь и лелеешь, а что в ответ? Ни фига, потому что симпатичный электронный тамагочи ничем тебя отблагодарить не может. Забей, короче. Пусть своим ухажерам-импотентам мозг сверлит. Пошли, накатим?
Но уже возвращаясь в комнату, наполненную смехом друзей, Федор понял, что больше не хочет пить. Он хотел лечь спать, причем не здесь, в Серегиной квартире, на матрасе и в спальном мешке, а дома, пусть и на диване. Только чтобы в соседней комнате спала она…
Друзья долго не хотели его отпускать. Отговаривали и шутили, прекрасно осознавая бесплодность своих попыток. Он все же вызвал такси и уехал домой.
Берег Охотского моря. Мрак, холод и сырость. Но какие это мелочи в сравнении с тем, что он – свободен! Особо опасный маньяк сумел сбежать во время перевозки на экспертизу. Он схоронился в жутком мертвом поселке на продуваемом всеми ветрами мысе. Какая-то убогая старуха, обитающая в трущобах вместе с сыном-инвалидом, спрятала его в погребе. Пусть теперь ищут! Черта с два найдут! Взамен старая карга попросила его отнести на старый маяк ржавую и помятую клетку для птиц. Странная просьба. И все здесь очень странное.
Свихнувшийся уголовник по кличке Мако сбегает из тюрьмы, угоняет «Ягуар» и отправляется в гости к старой знакомой – проститутке Аделии. С собой он берет только самое необходимое: отрубленную человеческую голову, коллекцию зубов и хирургические щипцы. Встреча старых друзей, судя по всему, не будет скучной…
Молодожены Павел и Веста отправляются в свадебное путешествие на белоснежной яхте. Вокруг — никого, только море и чайки. Идеальное место для любви и… убийства. Покончить с женой Павел решил сразу же, как узнал о свалившемся на нее богатом наследстве. Но как без лишней возни лишить человека жизни? Раскроить череп бутылкой? Или просто столкнуть за борт? Пока он думал об этих страшных вещах, Веста готовилась к самой важной миссии своей жизни — поиску несуществующей восьмой ноты. Для этой цели она собрала на палубе диковинный музыкальный инструмент, в больших стеклянных колбах которого разлагались трупы людей, и лишь одна колба была пустой.
Старые сказки о страшном… О голоде, который сводит с ума. О рутине, которая убивает. О древних идолах, таящихся в лесном сумраке. О печати невообразимого ужаса, что направляет избранных прямиком в адское пекло. И даже обычная вода несет человечеству погибель на страницах девятой ежегодной антологии «Самая страшная книга». Ужас выходит на новый уровень, «Самая страшная книга 2022» ставит рекорды. Это – самая большая антология из всех, вышедших в серии! И она по-прежнему уникальна и не имеет аналогов в мире.
Прошло всего четыре года со Дня Беды, когда высокоэнергетическое Копье пронзило нашу планету насквозь, вызвав ужасающую Катастрофу. Мир изменился до неузнаваемости, а люди… Люди вынуждены были приспособиться. Ведь человек – самая живучая тварь во Вселенной…Фабрику по производству пищевых брикетов в народе называли просто – Жрать, а ее лидера – Химиком. Химик верил только в Аллаха, голодающим раздавал свою продукцию бесплатно, а против тех, кто отнюдь не голодал, но не прочь был разжиться брикетами на дармовщинку, держал на крыше пулеметы – самые настоящие наукомовские «молотки»…Вадим Панов, Андрей Фролов, Александр Золотько и другие в уникальном сборнике, продолжающем и развивающем мир «Анклавов Вадима Панова»!
Долгожданное продолжение легендарного цикла Вадима Панова «Анклавы»!Грандиозный эксперимент на станции «Наукома» вызвал на Земле разрушительную Катастрофу. Столб чистой энергии устремился в Космос и прошил планету насквозь. Рухнули горные хребты, реки повернули вспять, изменились очертания материков, погибли миллионы людей – такой оказалась цена человечества за доступ к Новым Мирам. Уцелевшие и вновь созданные государства сошлись в ожесточенной схватке за наследство погибшей цивилизации. И за доступ к Станции.