Твое сердце принадлежит мне - [13]

Он признавал, что такое решение отдает трусостью. Чувствовал, что на каком-то уровне сознания знает, кто стучался в окно, привлекая его внимание, и понимал: если отдернет шторы и встретится лицом к лицу с этой гостьей, ему конец.

Глава 9

Луна зашла, но небо в то пятничное утро еще оставалось темным, когда Райан поехал в больницу. Свет городов гасил звезды, на западе берег и океан сливались в бескрайней черноте.

Отдавая себе отчет в том, что очередной приступ может случиться с ним за рулем, Райан тем не менее решился поехать один. Не хотел, чтобы Ли Тинг узнал, что у его работодателя брали биопсию сердечной мышцы.

Он говорил себе, что тем самым пытается уберечь от лишних волнений людей, которые у него работают или к нему близки. Но на самом деле не хотел, чтобы его враг, если таковой существует, узнал, что он дал слабину и стал более уязвимым.

Когда Райан шагал по подземному гаражу больницы, где неприятный желтый свет превращал корпуса автомобилей в многоцветные панцири жуков, у него возникло странное ощущение, что он дома и спит, а это место и предстоящая процедура – фрагменты сна во сне.

От регистрационной стойки санитар довел его до кардиологической лаборатории.

Старшая кардиологическая сестра, Кайра Уипсет, питалась, похоже, только сельдереем и каждый день пробегала половину марафонской дистанции. Подкожная жировая прослойка на ее теле отсутствовала полностью, и даже в самой соленой морской воде она бы камнем пошла ко дну.

Удостоверившись, что Райан ничего не ел после полуночи, медсестра Уипсет выдала ему таблетку успокоительного и воду в маленьком стаканчике из вощеной бумаги.

– В сон лекарство вас не вгонит, – предупредила она. – Но вы расслабитесь.

Райан сразу обратил внимание на глаза второй медсестры (старше возрастом, чернокожей, в теле), похожие на причудливо ограненные изумруды. Такие глаза выделялись бы на любом лице, но, наверное, именно контраст с темной гладкой кожей особо подчеркивал их красоту.

И пока медсестра Уипсет вносила запись в карту Райана, Исмей Клемм наблюдала, как тот кладет в рот таблетку и запивает водой.

– Ты в порядке, дитя?

– Не совсем, – ответил он, смяв бумажный стаканчик в кулаке.

– Волноваться не о чем, – заверила она Райана, когда тот бросил стаканчик в корзинку для мусора. – Я здесь. Пригляжу за тобой. Все будет хорошо.

Если болезненная худоба медсестры Уипсет отталкивала, то приятная полнота Исмей, в сочетании с мелодичным голосом, действительно успокаивала Райана.

– Они возьмут три куска моего сердца, – пожаловался он.

– Совсем крохотные кусочки. Подозреваю, ты забирал куда более крупные куски из нежных сердец девушек. И они по-прежнему живы, не так ли?

В соседней комнате Райан разделся до трусов, сунул ноги в одноразовые шлепанцы, надел тонкий светло-зеленый халат, без воротника и с короткими рукавами.

В лабораторию уже пришел доктор Гапта, как и рентгенолог.

Стол для взятия биопсии оказался более удобным, чем ожидал Райан. Самар Гапта объяснил, что удобство это – необходимое условие, потому что пациент должен лежать на спине, практически неподвижно, как минимум час, а в некоторых случаях два и дольше.

Подвешенный над столом флюороскоп при работе мгновенно проецировал на экран изображение сосудов и движущихся по ним предметов.

Пока кардиолог, которому помогала медсестра Уипсет, готовил все необходимое для проведения биопсии, Исмей Клемм контролировала пульс Райана.

– Все у тебя в норме, дитя.

Таблетка начала действовать, он чувствовал себя спокойнее, хотя не испытывал никакой сонливости.

Кайра Уипсет протерла участок шеи Райана, намазала йодом.

Доктор сначала побрызгал на этот же участок анестезирующим препаратом поверхностного действия, чтобы укол не вызывал боли, потом шприцем сделал инъекцию другого препарата, обеспечивающего местный наркоз.

И вскоре, как показала проверка, шея Райана в этом месте полностью утратила чувствительность.

Он закрыл глаза, когда онемевшую кожу протерли какой-то жидкостью с резким запахом.

Объясняя вслух свои действия, доктор Гапта сделал маленький надрез яремной вены Райана и ввел в нее тонкий, гибкий катетер.

Райан открыл глаза и увидел, как флюороскоп следует за медленным движением катетера. Кончик его осторожно приближался к сердцу. Кардиолог постоянно сверялся с экраном.

Райан задался вопросом, а что произойдет, если во время процедуры у него разовьется такой же приступ, как на борде, его сердце начнет биться со скоростью двести, а то и триста ударов в минуту. Решил не спрашивать.

– Как вы? – спросил доктор Гапта.

– Хорошо. Ничего не чувствую.

– Просто расслабьтесь. Все у нас идет как положено, и даже лучше.

Тут Райан обратил внимание на то, что Исмей Клемм постоянно докладывает о сердечном ритме, который стал более нестабильным после введения катетера.

Может, так бывало всегда, может – нет, но нестабильность ушла.

А сердце продолжало биться.

Как только катетер занял нужное положение, доктор Гапта ввел в него второй, биотом, с миниатюрными кусачками на конце.

Райан потерял чувство времени. Возможно, провел на столе лишь несколько минут, а может – целый час.

Ноги болели. Несмотря на таблетку успокоительного, мышцы бедер затекли. Правая рука сжалась в кулак. Он разжал пальцы, словно надеясь, что кто-то возьмет его за руку, успокоит.