Твоё имя после дождя - [29]

— Мда, по крайне мере, местечко кажется довольно уединенным и очень живописным…

— Спокойное поселение, которое, должно быть, переживает непростые времена по вине банши, — добавил Александр. — Я рад, что мы приехали заняться этим делом.

— Дыра, в которой мы все сдохнем от скуки, если не произойдет хоть что-нибудь интересное, — вставил слово Лайнел. — Здесь не происходило ровным счетом ничего с того момента, как здесь высадились норманны. Похоже, что время здесь остановилось.

Не прошло и пяти часов с тех пор, как они ступили на ирландскую землю, но их с лихвой хватило, чтобы осознать — они гораздо дальше от Оксфорда, чем говорили географические карты. Они проехали на поезде до Ливерпуля, где пересели на корабль, доставивший их в Дублин. Далее они пробрались через несметную толпу, чтобы сесть на дилижанс, направляющийся на восточное побережье острова, останавливаясь в каждой деревушке графства. Киркёрлинг был последней остановкой, и там уже они действовали под руководством Оливера, единственного из них понимающего гэльский, совершенно недоступный Александру и Лайнелу.

Пока они шли через полузатопленные дождем поля, неся на себе поклажу — аппаратуру профессора они упаковали в Кодуэллс Касл и отправили морем, как только узнали где остановятся — Александр развлекал их рассказами о здешних местах, расположенных между морем и горами. Он рассказал, как с вторжением норманнов в XII веке знатные кланы О´Тулов, О´Бирнов, О´Лэхари перебрались на юг после поражения в битве с Генрихом II, королем Англии, герцогом Нормандии и Аквитании и графом Анжуйским. Они смогли укрепиться в Уиклоуских горах, впрочем, ненадолго — вскоре английская корона взяла реванш и поставила Ирландию в зависимость от своих монархов.

— Это могущественная земля, обремененная своей величественной историей, с которой мы обошлись очень несправедливо, — продолжал свой рассказ профессор, любуясь окружающим пейзажем. — Не знаю, осознаете ли вы масштабы катастрофы, произошедшей в середине прошлого века, когда вредители уничтожили весь урожай картофеля на острове…

— В Италии я познакомился с одной семьей, которая была вынуждена эмигрировать по этой причине, — ответил Лайнел. — По-моему, они потом уехали в Канаду, чтобы начать все с нуля.

— Многие так поступили, — подтвердил Александр. — В основном люди уехали в США, чтобы начать жизнь заново. Некоторые отправились в Австралию и занялись там скотоводством. Происшедшее было настоящим бедствием. Ирландия не заслуживала той нищеты, которая до сих пор присутствует в отдаленных от столицы уголках. Я считаю их жителей настоящими героями.

Прибытие в Киркёрлинг подтвердило его слова. Деревушка оказалась гораздо меньше, чем они себе представляли — она едва насчитывала сотню домов из грубо отесанного камня, почти всегда лишенных хоть какой-то штукатурки, с дырами в стенах, служившими, по всей видимости, окнами и дымоходами одновременно. Крыши были покрыты соломой, подгнившей от частых дождей и поросшей всевозможной сорной травой, среди которой иногда попадались один-два пробившихся к свету цветков. Нагруженные багажом друзья шагали к центру деревни, если его можно было так назвать, проходя мимо жителей, пытающихся с помощью примитивных лестниц устранить последствия последней бури. Одна девушка, с трудом сохраняя равновесие, балансировала на последней перекладине, а мальчик подносил ей охапки соломы, которым они пытались прикрыть прорехи в крыше, обнажавшие внутренние перекрытия дома. Справившись с работой, они заговорили между собой на гэльском. Увидев трех незнакомцев, девушка испугалась и чуть не упала, но вовремя ухватилась за лестницу. Миссис Спиллэйн не преувеличивала — в глазах каждого читался ужас, о котором говорилось в письме, страх того, что в любой момент разрушится тонкая грань между мирами живых и мертвых.

Друзья быстро обнаружили открытое пространство между домами — пахнущую рыбой и селитрой крошечную площадь, которая выполняла роль местного рынка. Несколько человек снимали парусину с каркаса, за которыми путешественники со вздохом облегчения разглядели нечто, похожее на паб, настолько маленький, что в таверне «TheTurf» поместилось бы три или даже четыре таких. Тем не менее, это был паб, в котором они могли, наконец, расположиться.

— Не бог весть что, но на пару дней сгодиться, — с оптимизмом прокомментировал Александр. Он обогнул парочку ящиков с овощами, продвигаясь в сторону паба. — Нет смысла стучать в двери, чтобы спросить адрес миссис Спиллэйн — через пару часов стемнеет, а нам еще надо добраться до замка Маор Кладейш, чтобы познакомится с его обитателями.

На выцветшей от времени вывеске буквами, стилизованными под кельтские, было написано «Золотой горшок». Они с трудом протиснулись в помещение, стараясь не задеть дверной косяк чемоданами, и обнаружили, что название было более чем претенциозным. Не было там никакого золотого горшка, а лишь небольшая комната с покрытым опилками полом и унылыми стенами с рекламными плакатами. Вдоль одной из стен тянулась барная стойка, сделанная из того же темного дерева, что и круглые столики для посетителей. В настоящий момент в баре находился высокий мужчина средних лет с широченными плечами и редкими рыжеватыми волосами и девушка, судя по внешности, явно его дочь. Оба тихо переговаривались между собой, начищая стойку, едва видневшуюся из-под пузатых бочонков пива «Бимиш», «Мёрфис» и «Смитвикс», от вида которых Лайнел чуть не захлебнулся слюной. Он умирал от жажды с тех пор, как они покинули Дублин.