Твердыня тысячи копий - [35]
– Мне доводилось слышать о заданиях, которые выполняли люди, похожие на вас. Должен признаться, впечатление не самое приятное. Какие у меня гарантии, что свои полномочия вы будете реализовывать в приемлемых рамках?
Хищник уставился на него с таким выражением, что по спине трибуна пополз холодок.
– Ты зря нас боишься. Как только мы доберемся до нужного нам изменника, все необходимое будет проделано без лишнего шума. И мы просто вернемся в Рим с докладом о торжестве закона.
– И справедливости?
Преторианец пожал плечами.
– Любой укрыватель беглого преступника подлежит наказанию, это ясно. С другой стороны, мы понимаем, что излишнее усердие порой вредит делу. В конце концов, здесь у вас война идет, и не хотелось бы мешать твоей работе: ставить варварское отродье на место.
Трибун промолвил:
– Без лишнего шума, говоришь? И, надеюсь, без чрезмерных репрессий к офицерам, которых этот Аквила мог обманом впутать в свои козни?
Эксцинг решительно кивнул.
– Что ж, трибун, похоже, мы друг друга поняли. В обмен на твое содействие мы позаботимся о том, чтобы торжество правосудия не повлекло за собой излишнего беспокойства.
Павл кивнул и подался вперед, опершись руками о столешницу, как бы собираясь встать. Было ясно, что, с его точки зрения, беседа закончена. Однако парочка, сидевшая напротив, и не собиралась покидать кабинет. Эксцинг нахмурился и знаком остановил начальника гарнизона.
– Есть еще одно дело, трибун. Твое имя мне кое о чем напомнило. Какую-то историю, которую я слышал перед тем, как покинуть Рим…
Павл вежливо качнул головой и откинулся на спинку стула, испытывая внезапный дискомфорт от нового и явно спонтанного поворота.
– Точно, это случилось за день до моего отъезда. Итак, бывший трибун Шестого легиона был найден мертвым. Похоже, сам себе перерезал глотку. В его доме обнаружили также трупы жены, ребенка и ближайших родственников. Все как один зарезаны. Похоже, трибун сошел с ума, пережив всяческие ужасы здесь, в Британии, и уничтожил собственную семью, а затем себя. Очень печальная история, особенно если вспомнить, что ребеночку и двух годиков не исполнилось, да и жена, говорят, уж такая была раскрасавица… Как его звали-то? Квириний, что ли? – Эксцинг сделал вид, будто читает какие-то записи на своей восковой табуле. – Ну да, так и есть: Тиберий Сульпиций Квириний. Успел даже стать сенатором, потому что его отец тоже покончил с собой буквально за несколько недель до трагедии. Ну и семейка. Наследственное это у них, что ли?..
Павл все с бульшей оторопью глядел на человека, который принес столь жуткую весть. Эксцинг тем временем продолжал; его лицо вдруг приобрело отчетливо хищные черты.
– Так вот, после сенатора Квириния осталось нечто вроде дневника, где он сделал несколько чрезвычайно любопытных записей про свою службу в Британии. И самой поразительной из них было признание, что он-де знает имя убийцы трибуна Тита Тигидия Перенна.
Эксцинг закрыл рот, ожидая ответной реакции от Павла. Наконец, не в силах более выносить затянувшееся молчание, тот сказал:
– Но ведь Перенн погиб в сражении. Есть свидетели…
Эксцинг сурово помотал головой.
– Его отец тоже так думал, но тут на свет появился дневник сенатора Квириния. Похоже, что Перенн погиб вовсе не в битве с варварами, пал не славной смертью воина, чей меч обагрен кровью врага, а от руки римлянина. По всей видимости, боясь за свою шкуру, сын сенатора Аквилы исхитрился бежать в Британию, где его и обнаружил трибун Перенн. Мы считаем, что юный Аквила и стал причиной его смерти, желая сохранить в тайне место своего пребывания на этой дальней границе.
Павл поджал губы и крепко задумался.
– Да, но кто возьмется укрывать беглого преступника? Это же гарантированная смертная казнь!
Эксцинг согласно кивнул:
– Причем не только для укрывателя. Любой, кто не донес об изменнике, разделяет его вину. И меру наказания…
Он смерил Павла жестким взглядом. Тон его голоса все отчетливее превращался в обвиняющий.
– Беда в том, трибун, что дневник сенатора совершенно недвусмысленно сообщает о двух тесно связанных фактах. Во-первых, что имя убийцы Квириний сам узнал от другого человека. И во-вторых, что этим другим человеком был ты. Спьяну сболтнул. В ночь после битвы, в которой твой легион утратил своего орла и половину людей. Той самой битвы, в которой и погиб сын префекта.
Павл побелел от потрясения.
– Я сказал ему…
– Да-да?
– Я сказал, будто ходят слухи, что центурион приданной нам когорты ауксилиев убил трибуна еще до сражения…
– И этим центурионом был беглый Аквила?
Павл помотал головой.
– Клянусь богами, этого я не знал. Просто центурион ауксилиев, и все.
– А из какой когорты?
– Кажется, Первой Тунгрийской.
– Ну и с чего ты взял, что этот сотник впрямь убил трибуна? Тоже кто-то сказал?
Павл вскинул глаза, и в его голосе прорезались жесткие нотки:
– Если я отвечу, где гарантии, что ты не сцапаешь хорошего человека?
Эксцинг непринужденно улыбнулся.
– А вот это зависит только от тебя, трибун. Может, и не понадобится вовлекать кого-то еще. Главное, лишь бы нам с коллегой было ясно, где охотиться на беглеца. Понятное дело, при необходимости я хоть всю провинцию возьмусь допрашивать, но ведь это требует времени, того самого времени, за которое преступник может скрыться где-нибудь еще. Тогда кое-кому тоже не поздоровится. Кстати, у тебя ведь большая семья в Гиспании, не так ли?
Сын опального римского сенатора, скрывавшийся от имперского тайного сыска в Британии, возвращается на континент. Он и его сослуживцы направлены в Нижнюю Германию, только что опустошенную страшной эпидемией. Пользуясь сократившейся численностью вооруженных сил, провинцию терроризируют разбойники, среди которых множество бывших легионеров. Вновь прибывшие воины должны защитить город Тунгрорум от спаянной мощной шайки, во главе которой стоит невероятно жестокий и одержимый человек, тщательно скрывающий свое лицо…
Римский сенатор Валерий Аквила отправляет своего сына Марка с письмом от императора к командиру Шестого легиона, дислоцирующегося в Британии. Но когда юноша прибывает на место, его тут же… арестовывают. Оказывается, пока Аквила-младший добирался из столицы до далекой западной колонии, его отец уже был казнен по обвинению в государственной измене. Теперь та же участь ожидает и Марка. Однако с помощью старых друзей отца, который некогда служил в этом же легионе, ему удается бежать и скрыться от преследователей.
Сын опального римского сенатора скрывается от императорского тайного сыска в рядах победоносного Шестого легиона, которому выпал нелегкий труд поддерживать порядок в оккупированной Британии. Бывший юноша-беглец заматерел, превратившись в закаленного воина и дослужившись до центуриона. Но кроме боевых товарищей, вокруг полно врагов, только и ждущих случая раскрыть его тайну. Римские офицеры заняты политическими интригами, не подозревая, что над ними нависли мечи варваров. Объединившись в союз под руководством нового вождя, бритты уже спланировали, как навсегда изгнать надменных пришельцев с родной земли…
Тропы повсюду. Тропы пронизывают мир – невидимые муравьиные тропы, пешеходные тропинки и дороги между континентами, автомагистрали, маршруты и гиперссылки в сети. Как образуются эти пути? Почему одни втаптываются и остаются, а другие – исчезают? Что заставляет нас идти по тропе или сходить с нее? Исходив и изучив тысячи вариаций различных троп, Мур обнаружил, что именно в тропах кроятся ответы на самые важные вопросы – как сформировался мир вокруг нас, как живые организмы впервые выбрались на сушу, как из хаоса возник порядок и, в конце концов, как мы выбираем нашу дорогу по жизни. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
Книга Томаса Мартина – попытка по-новому взглянуть на историю Древней Греции, вдохновленная многочисленными вопросами студентов и читателей. В центре внимания – архаическая и классическая эпохи, когда возникла и сформировалась демократия, невиданный доселе режим власти; когда греки расселились по всему Средиземноморью и, освоив достижения народов Ближнего Востока, создавали свою уникальную культуру. Историк рассматривает политическое и социальное устройство Спарты и Афин как два разных направления в развитии греческого полиса, показывая, как их столкновение в Пелопоннесской войне предопределило последовавший вскоре кризис городов-государств и привело к тому, что Греция утратила независимость.
Судьба румынского золотого запаса, драгоценностей королевы Марии, исторических раритетов и художественных произведений, вывезенных в Россию более ста лет назад, относится к числу проблем, отягощающих в наши дни взаимоотношения двух стран. Тем не менее, до сих пор в российской историографии нет ни одного монографического исследования, посвященного этой теме. Задача данной работы – на базе новых архивных документов восполнить указанный пробел. В работе рассмотрены причины и обстоятельства эвакуации национальных ценностей в Москву, вскрыта тесная взаимосвязь проблемы «румынского золота» с оккупацией румынскими войсками Бессарабии в начале 1918 г., показаны перемещение золотого запаса в годы Гражданской войны по территории России, обсуждение статуса Бессарабии и вопроса о «румынском золоте» на международных конференциях межвоенного периода.
Одно из самых страшных слов европейского Средневековья – инквизиция. Особый церковный суд католической церкви, созданный в 1215 г. папой Иннокентием III с целью «обнаружения, наказания и предотвращения ересей». Первыми объектами его внимания стали альбигойцы и их сторонники. Деятельность ранней инквизиции развертывалась на фоне крестовых походов, феодальных и религиозных войн, непростого становления европейской цивилизации. Погрузитесь в высокое Средневековье – бурное и опасное!
Любимое обвинение антикоммунистов — расстрелянная большевиками царская семья. Наша вольная интерпретация тех и некоторых других событий. Почему это произошло? Могло ли всё быть по-другому? Могли ли кого-то из Романовых спасти от расстрела? Кто и почему мог бы это сделать? И какова была бы их дальнейшая судьба? Примечание от авторов: Работа — чистое хулиганство, и мы отдаём себе в этом отчёт. Имеют место быть множественные допущения, притягивание за уши, переписывание реальных событий, но поскольку повествование так и так — альтернативная история, кашу маслом уже не испортить.
Интеллектуальное наследие диссидентов советского периода до сих пор должным образом не осмыслено и не оценено, хотя их опыт в текущей политической реальности более чем актуален. Предлагаемый энциклопедический проект впервые дает совокупное представление о том, насколько значимой была роль инакомыслящих в борьбе с тоталитарной системой, о масштабах и широте спектра политических практик и методов ненасильственного сопротивления в СССР и других странах социалистического лагеря. В это издание вошли биографии 160 активных участников независимой гражданской, политической, интеллектуальной и религиозной жизни в Восточной Европе 1950–1980‐х.
Лорд Люсьен Сен-Клер, герой войны с Наполеоном, красавец, щеголь и покоритель женщин, легко вскружил голову подопечной лорда Карлайна, прекрасной мисс Грейс Хетерингтон. Но и Сен-Клер был покорен красотой девушки, ее прямодушием и искренностью. Впрочем, у него не было серьезных намерений в отношении Грейс, разве что добавить ее в качестве интересного экземпляра к его донжуанскому списку. Судьбе было угодно, чтобы ночью Люсьен по ошибке попал в спальню Грейс, и в самый неподходящий момент туда же заглянула леди Карлайн.
Гейбриел Фолкнер, герой войны, аристократ и красавец, неожиданно для себя унаследовал графский титул, огромные капиталы и… трех незамужних дочерей прежнего графа. Взвесив все за и против, новоиспеченный граф Уэстборн решает жениться на одной из них. Девицы, однако, отказывают ему. Более того, младшие сбежали из родового поместья, а старшая, леди Диана, без его разрешения явилась в Лондон. Гейбриел понимает, почему три его подопечные повели себя таким образом. Причина — в его прошлом. И вдруг Диана неожиданно соглашается стать его женой.
Ханна Мэллой, выросшая в богатой респектабельной семье, оказалась на улице, где не было не только комфортабельных отелей и шикарных магазинов, но и даже булыжных мостовых с аккуратными тротуарами и уличным освещением. Однако привел сюда девушку не злой рок, а непокорный нрав — она сбежала из-под венца, покинув буквально у алтаря ненавистного жениха, выбранного отцом, чтобы упрочить и без того процветающий семейный бизнес. Понимая, что отец не сдастся и наймет лучших сыщиков, чтобы вернуть беглую дочь, Ханна решает вступить в фиктивный брак.
Заключительная часть трилогии – «Черный тополь» – повествует о сибирской деревне двадцатых годов, о периоде Великой Отечественной войны и первых послевоенных годах.