Твердыня тысячи копий - [24]
Повернувшись к собеседнику, Кир взял в руки копье и принялся делать вид, будто показывает интенданту наконечник.
– Для начала, мой друг, имей в виду, что я ни за что на свете не полезу в свой кошель на глазах вот этой банды жуликов и лодырей. А во-вторых, обеим тунгрийским когортам предписано идти на северо-восток в компании поганого аристократишки Феликса с его шестью турмами. Что-то насчет гнезда синеносых, которое им поручено вычистить. Сдается мне, ожерелье вот-вот уплывет у тебя из-под носа.
Глава 3
Центурион Дубн заерзал на смотровом столе, когда прохладные пальцы лекарши принялись ощупывать свежий шрам, который всю оставшуюся жизнь будет напоминать о сечи на Красной реке. Удар копьем нанес варвар, со всего ходу врезавшийся в боевой порядок центурии. Наконечник пробил как доспехи, так и кольчугу, глубоко засев в боку, а заодно выведя здоровяка из строя, так что теперь Дубн находился в руках медицинского персонала Шумной Лощины.
– Признаков заражения не вижу, центурион, твоя рана успешно заживает. Легко отделался. Разрешаю на несколько часов в день вставать с постели, однако никаких серьезных нагрузок. А насчет побега в свою когорту можешь забыть. Да, я знаю, тебе не терпится обратно в бой, но доспехи надевать нельзя будет еще с месяц. Ну хоть на этот раз тебе понятно?
В ответ на вопросительный взгляд Дубн лишь смущенно усмехнулся. Несколько дней назад его поймали у окна, откуда центурион наблюдал за упражнениями на плацу, несмотря на прописанный постельный режим.
– Да-да, понимаю. Буду сидеть на лавочке и слушать, как идиоты на улице меряются размером своих шрамов.
– Вот именно. И не вздумай бегать по коридорам. Потребуется не меньше недели щадящего режима, прежде чем рана надежно затянется.
Дубн кивнул, вставая со смотрового стола – правда, не без помощи санитара по имени Юлий, невозмутимого и добродушного человека, с чьего лица почти не сходила улыбка.
– От легионов новости есть?
Юлий после секундной паузы произнес:
– Да, центурион, ночью прибыл верховой посыльный. Узнав, в чем дело, я хотел было тебя разбудить, но ты выглядел… таким…
– Так что за новость-то?
Санитар собирался что-то сообщить, когда лекарша повернулась к нему всем корпусом и погрозила пальцем.
– Какой бы ни была эта весть, от нас все равно ничего не зависит. Тем более что новость вроде бы неплохая, по крайней мере на первый взгляд. Мятежников разбили, их становище сожгли, а те варвары, кто сумел удрать, разбежались куда глаза глядят. Стой! Можешь не спрашивать. Я не знаю, какие именно подразделения принимали участие в штурме.
Морщась при каждом движении, Дубн натянул тунику.
– Доктор…
Она покачала головой.
– После всего, что случилось за минувшие месяцы, думаю, что ты можешь звать меня по имени, центурион. Напоминаю: я – Фелиция.
– Очень хорошо. Так вот, Фелиция, в какую бы заварушку Марк ни ввязался, он из нее выберется. С двумя мечами даже я за ним не поспеваю, не то что центурия, которая поклялась, что не даст своего сотника в обиду. И не будем забывать, что рядом с ним всегда Тиберий Руфий, уж он-то присмотрит за нашим юношей, если тот вздумает выставить себя полным идиотом. Уверен, что в самом скором времени мы его здесь увидим.
У Фелиции увлажнились глаза.
– Я знаю. Это просто от безызвестности…
Дубн неловко усмехнулся.
– Понимаю тебя. Когда сидишь в этом курятнике, какие только дурацкие мысли в голову не лезут… Постой-ка! У меня кое-что есть для тебя.
Он протянул лекарше небольшой тряпичный сверток, одновременно ловя взгляд Юлия и выразительно кивая головой на дверь. Санитар понял намек и, бормоча про какие-то дела, вышел наружу. Лекараша тем временем развязала тряпицу, где лежал небольшой кинжал в ножнах из мягкой кожи.
– Как это понимать?
– Для твоей защиты. Помнишь легионера, которого ты вчера выписала? Он по моей просьбе это и принес. А теперь поклянись, что всегда будешь его носить, пока за тобой не придет Марк. Мало ли что случится, ты должна быть способна за себя постоять. Не мне тебя учить, в каких местах человек особенно уязвим, пусть и для небольшого клинка, а этот сгодится и на то, чтобы перерезать глотку. Перевязь лучше всего закрепить чуть выше колена да прикрыть подолом столы.
Фелиция извлекла клинок из ножен и опытным взглядом, привыкшим оценивать качество хирургического инструмента, осмотрела его пятнадцатисантиметровое, острое как бритва лезвие.
– Дубн, я приносила клятву спасать людские жизни, а не наоборот.
Здоровяк-центурион покачал головой, не теряя добродушную улыбку.
– Времена уж очень неспокойные, а ты слишком дорога моему другу, чтобы я позволил тебе расхаживать безоружной. Что, если бриганты ворвутся в этот форт?
Тунгрийские когорты двигались походной колонной по два по хорошо утрамбованной тропе, что вела от сгоревшего становища к опушке леса, за которым лежала равнинная пойма Красной реки. Мягко раскачивавшиеся ветви над головами разукрашивали ауксилиев пятнистым рисунком солнечных зайчиков. Наконец войска вышли на всхолмленную равнину. За спиной остался лес, в котором Кальг намеревался устроить засаду и перебить легионы, и лишь счастливая случайность позволила одному из солдат Марка заметить вениконских союзников коварного вождя. Выбравшись на пологие холмы, центурии перестроились в парадный порядок и принялись ждать, пока подтянутся остальные подразделения, находившиеся под командованием трибуна Скавра.
Сын опального римского сенатора, скрывавшийся от имперского тайного сыска в Британии, возвращается на континент. Он и его сослуживцы направлены в Нижнюю Германию, только что опустошенную страшной эпидемией. Пользуясь сократившейся численностью вооруженных сил, провинцию терроризируют разбойники, среди которых множество бывших легионеров. Вновь прибывшие воины должны защитить город Тунгрорум от спаянной мощной шайки, во главе которой стоит невероятно жестокий и одержимый человек, тщательно скрывающий свое лицо…
Римский сенатор Валерий Аквила отправляет своего сына Марка с письмом от императора к командиру Шестого легиона, дислоцирующегося в Британии. Но когда юноша прибывает на место, его тут же… арестовывают. Оказывается, пока Аквила-младший добирался из столицы до далекой западной колонии, его отец уже был казнен по обвинению в государственной измене. Теперь та же участь ожидает и Марка. Однако с помощью старых друзей отца, который некогда служил в этом же легионе, ему удается бежать и скрыться от преследователей.
Сын опального римского сенатора скрывается от императорского тайного сыска в рядах победоносного Шестого легиона, которому выпал нелегкий труд поддерживать порядок в оккупированной Британии. Бывший юноша-беглец заматерел, превратившись в закаленного воина и дослужившись до центуриона. Но кроме боевых товарищей, вокруг полно врагов, только и ждущих случая раскрыть его тайну. Римские офицеры заняты политическими интригами, не подозревая, что над ними нависли мечи варваров. Объединившись в союз под руководством нового вождя, бритты уже спланировали, как навсегда изгнать надменных пришельцев с родной земли…
Средневековая Восточная Европа… Русь и Хазария – соседство и непримиримая вражда, закончившаяся разрушением Хазарского каганата. Как они выстраивали отношения? Почему одна страна победила, а вторая – проиграла и после проигрыша навсегда исчезла? Одна из самых таинственных и неразрешимых загадок нашего прошлого. Над ее разгадкой бьются лучшие умы, но ученые так и не договорились, какое же мнение своих коллег считать общепринятым.
Книга Томаса Мартина – попытка по-новому взглянуть на историю Древней Греции, вдохновленная многочисленными вопросами студентов и читателей. В центре внимания – архаическая и классическая эпохи, когда возникла и сформировалась демократия, невиданный доселе режим власти; когда греки расселились по всему Средиземноморью и, освоив достижения народов Ближнего Востока, создавали свою уникальную культуру. Историк рассматривает политическое и социальное устройство Спарты и Афин как два разных направления в развитии греческого полиса, показывая, как их столкновение в Пелопоннесской войне предопределило последовавший вскоре кризис городов-государств и привело к тому, что Греция утратила независимость.
Судьба румынского золотого запаса, драгоценностей королевы Марии, исторических раритетов и художественных произведений, вывезенных в Россию более ста лет назад, относится к числу проблем, отягощающих в наши дни взаимоотношения двух стран. Тем не менее, до сих пор в российской историографии нет ни одного монографического исследования, посвященного этой теме. Задача данной работы – на базе новых архивных документов восполнить указанный пробел. В работе рассмотрены причины и обстоятельства эвакуации национальных ценностей в Москву, вскрыта тесная взаимосвязь проблемы «румынского золота» с оккупацией румынскими войсками Бессарабии в начале 1918 г., показаны перемещение золотого запаса в годы Гражданской войны по территории России, обсуждение статуса Бессарабии и вопроса о «румынском золоте» на международных конференциях межвоенного периода.
Одно из самых страшных слов европейского Средневековья – инквизиция. Особый церковный суд католической церкви, созданный в 1215 г. папой Иннокентием III с целью «обнаружения, наказания и предотвращения ересей». Первыми объектами его внимания стали альбигойцы и их сторонники. Деятельность ранней инквизиции развертывалась на фоне крестовых походов, феодальных и религиозных войн, непростого становления европейской цивилизации. Погрузитесь в высокое Средневековье – бурное и опасное!
Любимое обвинение антикоммунистов — расстрелянная большевиками царская семья. Наша вольная интерпретация тех и некоторых других событий. Почему это произошло? Могло ли всё быть по-другому? Могли ли кого-то из Романовых спасти от расстрела? Кто и почему мог бы это сделать? И какова была бы их дальнейшая судьба? Примечание от авторов: Работа — чистое хулиганство, и мы отдаём себе в этом отчёт. Имеют место быть множественные допущения, притягивание за уши, переписывание реальных событий, но поскольку повествование так и так — альтернативная история, кашу маслом уже не испортить.
Интеллектуальное наследие диссидентов советского периода до сих пор должным образом не осмыслено и не оценено, хотя их опыт в текущей политической реальности более чем актуален. Предлагаемый энциклопедический проект впервые дает совокупное представление о том, насколько значимой была роль инакомыслящих в борьбе с тоталитарной системой, о масштабах и широте спектра политических практик и методов ненасильственного сопротивления в СССР и других странах социалистического лагеря. В это издание вошли биографии 160 активных участников независимой гражданской, политической, интеллектуальной и религиозной жизни в Восточной Европе 1950–1980‐х.
Лорд Люсьен Сен-Клер, герой войны с Наполеоном, красавец, щеголь и покоритель женщин, легко вскружил голову подопечной лорда Карлайна, прекрасной мисс Грейс Хетерингтон. Но и Сен-Клер был покорен красотой девушки, ее прямодушием и искренностью. Впрочем, у него не было серьезных намерений в отношении Грейс, разве что добавить ее в качестве интересного экземпляра к его донжуанскому списку. Судьбе было угодно, чтобы ночью Люсьен по ошибке попал в спальню Грейс, и в самый неподходящий момент туда же заглянула леди Карлайн.
Гейбриел Фолкнер, герой войны, аристократ и красавец, неожиданно для себя унаследовал графский титул, огромные капиталы и… трех незамужних дочерей прежнего графа. Взвесив все за и против, новоиспеченный граф Уэстборн решает жениться на одной из них. Девицы, однако, отказывают ему. Более того, младшие сбежали из родового поместья, а старшая, леди Диана, без его разрешения явилась в Лондон. Гейбриел понимает, почему три его подопечные повели себя таким образом. Причина — в его прошлом. И вдруг Диана неожиданно соглашается стать его женой.
Ханна Мэллой, выросшая в богатой респектабельной семье, оказалась на улице, где не было не только комфортабельных отелей и шикарных магазинов, но и даже булыжных мостовых с аккуратными тротуарами и уличным освещением. Однако привел сюда девушку не злой рок, а непокорный нрав — она сбежала из-под венца, покинув буквально у алтаря ненавистного жениха, выбранного отцом, чтобы упрочить и без того процветающий семейный бизнес. Понимая, что отец не сдастся и наймет лучших сыщиков, чтобы вернуть беглую дочь, Ханна решает вступить в фиктивный брак.
Заключительная часть трилогии – «Черный тополь» – повествует о сибирской деревне двадцатых годов, о периоде Великой Отечественной войны и первых послевоенных годах.