Твердая рука - [76]

Я постарался вести себя им под стать — спокойно и невозмутимо. Как будто угроза Тревора Динсгейта улетучилась из моего сознания, а не вспыхивала в нем, обжигая до боли.

— Я… записал все на пленку, — пояснил я. — Вы услышите два голоса. Второй — это Кен Армадейл из Центра коневодства. Я попросил его рассказать о чисто ветеринарных аспектах, поскольку он специалист, а я нет.

Тщательно причесанные головы кивнули. Эдди Кейт уставился на меня. Я взглянул на Чико. Он нажал кнопку, и мой голос, словно отделившийся от тела, зазвучал громко и отчетливо, вызвав всеобщее внимание.

— Это Сид Холли. Я говорю из Исследовательского центра коневодства в понедельник, четырнадцатого мая…

Я слушал свои скучные разъяснения. Одинаковые симптомы у четырех лошадей, проигранные скачки, сердечная недостаточность. Просьба к Лукасу Вейнрайту сообщить мне, не умерла ли какая-нибудь из трех оставшихся лошадей. Вскрытие Глинера, когда Кен Армадейл повторил мой сухой отчет, дополнив его множеством медицинских подробностей. Он объяснил, опять же вслед за мной, как лошадей смогли заразить свиным рожистым воспалением. Кен рассказал: «Я обнаружил активных возбудителей заболевания в поврежденных сердечных клапанах Глинера, а также в крови, взятой у Зингалу», а я продолжил. Мутантный вирус был выращен в лаборатории вакцин Тиерсона в Кембридже следующим образом.

Понять то, что мы говорили, было нелегко, но я следил за выражением их лиц и видел, что они воспринимали все наши слова, особенно когда суть дела разъяснял Кен.

— Если речь идет о мотивах и самой возможности совершить подобный поступок, — продолжал я, — то мы должны обратиться к одному человеку. Его зовут Тревор Динсгейт.

Сэр Томас Улластон подался вперед и наклонил голову. Он жадно слушал и холодно глядел на меня. Я не сомневался, что он вспомнил, как принимал Тревора Динсгейта в ложе распорядителей на скачках в Честере. А может быть, припомнил и то, как познакомил меня с ним.

Остальные тоже заметно оживились, когда я назвал это имя. Все они или хорошо его знали, или слышали о нем. Он считался чуть ли не главой букмекеров и определял ставки. Сильный и властный человек, пробившийся наверх и принятый там как равный. Да, они знали Тревора Динсгейта, и мой рассказ их шокировал.

— Настоящее имя Тревора Динсгейта — Тревор Шуммук, — продолжал я. — В лаборатории по производству вакцин есть научный сотрудник Барри Шуммук. Это его брат. Братьев несколько раз видели в лаборатории.

Господи, подумал я. Мой голос все звучит. Дело сделано, и отступать некуда.

— В этой лаборатории впервые были выращены микробы… Прошло слишком много времени, и вряд ли они есть сейчас где-либо еще. Тревор Динсгейт — владелец лошади, которую тренирует Джордж Каспар. У Тревора Динсгейта хорошие отношения с Каспаром… Он наблюдает за утренним галопом лошади, а потом завтракает с тренером. Тревор Динсгейт мог крупно нажиться, если знал, что после этой зимы фавориты прошлых скачек в Гинеях и Дерби не смогут победить. У Тревора Динсгейта имелось основание так считать — болезнь, мотив — деньги и возможность бывать в надежно охраняемой конюшне. Поэтому мы полагаем, что его действия необходимо расследовать.

Мой голос оборвался, и через минуту-другую Чико выключил магнитофон. Он с некоторым недоумением снял кассету и осторожно положил ее на стол.

— Немыслимо, — произнес сэр Томас, однако в его голосе не чувствовалось недоверия. — Как вы считаете, Лукас?

Лукас Вейнрайт откашлялся.

— Я полагаю, мы должны поздравить Сида с исключительной удачей. Он отлично поработал.

Все собравшиеся, кроме Эдди Кейта, с ним согласились и, к моему удивлению, сказали об этом. Я решил, что он поступил благородно. Особенно если учесть, что служба безопасности провела тесты на наркотики и больше ничего не стала предпринимать. Но в службу безопасности не являлась Розмари Каспар в парике.

Она не устраивала им истерики, и у них не было повода для внезапного столкновения с негодяем Тревором Динсгейтом. Он не пытался их запугать и не угрожал расправой, если они не оставят его в покое.

Как сказал Чико, наши успехи расшевелили противников. Очевидно, они набросятся на нас и постараются застигнуть врасплох.

Эдди Кейт с очень спокойным видом следил за мной. Я окинул его отчужденно-безразличным взглядом. Я не мог догадаться, о чем он думает. Ну, а я думал о том, как проникнуть к нему в офис, и если Эдди сумел прочесть мои мысли, то, наверное, он ясновидящий.

Сэр Томас и другие члены руководства немного посовещались и внимательно прислушались к словам Лукаса Вейнрайта.

— Сид, неужели ты считаешь, что Динсгейт заразил лошадей? — Кажется, он этому не поверил. — Ну, разумеется, он не мог наполнить шприц где-то рядом с ними, в конюшне.

— По-моему, это сделал кто-то другой, — ответил я. — Например, рабочий жокей или даже ветеринар. — Несомненно, Инки Пул и Бразерсмит прикончили бы меня за клевету. — Но так мог поступить едва ли не каждый.

Я порылся в кармане пиджака и достал пакет, в котором находилась игла, прикрепленная к пузырьку размером с горошину. Отдал пакет сэру Томасу. Он открыл его и выложил содержимое на стол.