ТВ-эволюция нетерпимости - [68]

Справедливость последнего убеждения подтвердилась, как только ведущий на время был снова отстранен от эфира. «А без Доренко скучно», — отреагировала «Комсомольская правда». «Когда его убрали, стало ясно, какая огромная пустота образовалась на его месте», — согласилась «Новая газета».

Пустота просуществовала недолго. С приближением предвыборной кампании ее заполнила новая рубрика — «Авторская программа Сергея Доренко».

Технология атаки

Журналисты, освободившие себя от необходимости отвечать за достоверность сообщаемых ими фактов и давать соперникам равное право голоса, вели эфирные схватки под знаменами олигархов. Для достижения цели использовались любые средства. Михаил Леонтьев, не стеснявшийся в выражениях по адресу Березовского, когда работал на лужковском ТВ-Центре, развернул орудия в обратную сторону, как только оказался на ОРТ, и добавил язвительности в оценках: «Московская система — это крысятник такой. А Юрий Михайлович — это председатель крысятника. Кадровая политика осуществляется путем слабо регулируемого загрыза».

Запретить каналам долбать друг друга никто не может, признавался в «Известиях» Николай Сванидзе. «У нас нет технологии защиты, есть только технология атаки… Дайте мне любой объект — и я из него сделаю просто кашу».[77]

Для начала Доренко обвинил Лужкова в покупке жеребца в Гер-мании за 30 тысяч долларов и в приобретении роскошного особняка в Карловых Варах. Затем изобличил беззаконные акции — о переводах мэрией огромных сумм на счета в иностранных банках и о будто бы полученных Лужковым участках земли в Испании взамен установлен-ного /за наш государственный счет, разумеется/ памятника Церетели.

За эксклюзивными интервью Доренко вылетал в Германию и Испанию, где заодно «обнаружил» шикарные дома и участки, принадлежащие отечественным олигархам /соперникам Березовского/, куда его отказалась впустить охрана. /Газеты тут же сообщили, что еще недавно он сам гостил с семьей у тех же олигархов в упомянутом доме, где ему был предоставлен «БМВ» и личный повар/.[78]

Но как вскоре выяснилось, все это была лишь артиллерийская подготовка перед генеральным ударом.

Подтасовки, нелепицы, алогизм, мания величия, блеф — такими оценками награждала его выступления пресса. И в то же время астрономически росли рейтинги популярности. «В нашей субботне-воскресной телеаналитике информации — ноль, доказательств — никаких, а давление на слабую и неустойчивую психику обывателя — всех всякой меры». «Почему Доренке можно, а мне нет? — восклицала Е. Рыковцева /«Московские новости»/. — Да потому, что и меня и мою газету на следующий день легко разоблачат… «Бред, халтура, демагогия!»… Потому что выгонят с работы за профнепригодность. А вот Доренко не выгоняют…».[79]

Его называли информационным шантажистом и киллером, обвиняли в персональном садизме, присущему скверному ребенку, который с наслаждением отрывает лапки лягушечке и рубит по кусочкам хвостик кошечке. Требовали психиатрической экспертизы. «Мой профессиональный диагноз? Доренко абсолютно здоровый негодяй», — заверила академик и врач-психолог. — Здесь речь идет не о патологии, а о нравственности».[80] /«Уже доказано, что современный журналист имеет право быть подлецом, — предостерегал в свое время Леонид Жуховицкий в «Пресс-клубе» на встрече, посвященной феномену Доренко /27.04.98/. — Теперь пытаются доказать, что современный журналист не может не быть подлецом»/.

«Я лично пишу о нем в последний раз, — не выдержала доренковских выступлений И. Петровская. — И пишущих коллег призываю из санитарно-гигиенических соображений эту фамилию в своих обзорах не упоминать… Отныне о его программе — как о покойнике: или ничего, или хорошо. Но последнее будет означать, что меня пытали».[81]

Диссонансом прозвучало лишь мнение Березовского. «Я просто восхищаюсь программой Сергея Доренко», — заявил он «Новой газете», объяснив, что экстремизм — это такая типичная особенность русской натуры.[82]

Появление подобной программы на ОРТ вполне отвечало представлениям руководства канала, уверенного, что средство коммуникации — это в первую очередь средство манипуляции. «Объективная аналитика не существует и не может существовать, — утверждал генеральный директор К. Эрнст за два года до этих событий, когда был еще генеральным продюсером. — Аналитика на ТВ — это всего лишь игра, а не реальность. И вопрос в том, кто лучше и искуснее в такой игре преуспел».[83]

Никакой ответственности за выступления Доренко канал не несет, — в свою очередь уверяла корреспондента газеты «Мир за неделю» руководитель Дирекции информационных программ Татьяна Кошкарева. Его рубрика, объясняла она, не информационный выпуск — это авторская программа. А единственное отличие журналиста от Художника с большой буквы заключается в том, что он имеет дело с фактами.

«Я всегда являю собой образец и эталон политкорректности, — утверждал поначалу и сам Доренко. — У меня всегда ко всему прилагается печать, подпись или платежка».[84] На экране, и в самом деле, мелькали копии платежных поручений, звучали города и названия банков. Однако то, что является доказательством на бумаге и может быть подтверждено или опровергнуто в суде, — не довод для экранного журналиста. Сколько-нибудь внимательному зрителю аргументы Доренко представлялись не более убедительными, чем пресловутые семнадцать чемоданов Руцкого, на которые тот ссылался в Государственной Думе.,