Тутмос - [135]

— Твоё величество, Менхеперра-сенеб здесь. Ты слышишь меня, любимый?

Он слышит голос Меритра, но не может или, вернее, не хочет отвечать — неужели они не понимают, как он устал за пятьдесят четыре года своего царствования, за время своих почти ежегодных военных походов? Он ощущал тяжёлое дыхание этой усталости и тогда, тридцать два года назад, когда вбежала в его покои заплаканная девочка Меритра и возвестила о смерти Хатшепсут. Он чувствовал её и позже, когда гнался за царём Митанни и безуспешно, раз за разом, осаждал непокорный Кидши. Тутмос-воитель устал, его клонит ко сну. Боли нет совсем, только груди тяжело, как будто на неё навалился камень. И это он уже испытывал когда-то — должно быть, там, в горном ущелье неподалёку от Кидши, в знойный полдень девятого дня. Слабый отголосок боли чувствует он в правой руке чуть пониже плеча, в том месте, где когда-то сошлись края едва не погубившей его раны. Чьи-то лёгкие пальцы касаются старого шрама — пальцы Меритра? Нет, он узнает руку Рамери, это Рамери стоит теперь совсем близко, снова склонившись над ним, как было в ущелье. Но его нет, он давно уже умер, даже Ка его бесприютно и лишено своей обители, почему же он здесь, такой же, как был всегда? А вот лицо Меритра, такое же, как в последнее время, постаревшее, только глаза ещё цветут. Неужели она тоже умерла? Но у неё на глазах слёзы, а ведь мёртвые не плачут — они стоят молчаливо и спокойно, как Рамери, и прикосновение их рук ощущается, как вздох ветра.

— Любимый, ты слышишь меня? За сыном уже послали, скоро он будет здесь. Нет, нет, я не верю! Всё пройдёт… Ты будешь жить сто десять лет!

Он хотел улыбнуться наивности Меритра — женщина есть женщина, — но передумал и снова стал смотреть в потолок. Дали бы ему уснуть… Рамери здесь, он будет охранять сон повелителя, как было всегда, и ни жрец со своей бесполезной чашей, ни придворные, постепенно заполняющие покой, ни даже Меритра с её наивными утешениями не помешают ему спать. Только бы вздохнуть ещё раз, сбросить с груди камень… Золотой сокол начал опускаться, в полёте медленно сужая круги, тень его упала на лицо старого фараона, и, должно быть, от этого так холодно. Вдруг он почувствовал страх, страх человека, находящегося под грозящей обрушиться скалой и знающего, что ему не спастись. Крылья, золотые крылья сокола накроют его, сожмут в своих объятиях, когти вонзятся в одряхлевшую плоть, и она начнёт сопротивляться из последних сил, хотя сердце знает уже сейчас, что пощады вымолить невозможно. Но разве сам он не был милостив к своим врагам? Нет, непокорных карал без пощады, а раскаявшихся прощал, дарил жизнь презренным правителям, поднявшим руку на власть Великого Дома — разве под Мегиддо он не даровал жизнь своему злейшему врагу, сплотившему вокруг себя три сотни царьков Ханаана, и не его вина, что потом этот человек повис на своём собственном мече неподалёку от разорённого города! Почему же он, милостивый к своим врагам, не может рассчитывать на милосердие опускающегося сокола?

— Отец!

Столь быстры были посланцы или же сердце Аменхотепа оказалось неожиданно прозорливо, но он был здесь, расталкивал столпившихся в дверях придворных, пробирался к ложу, на котором лежал фараон. «Отец!» Наверное, он всё-таки примчался с охоты, потому что был весь в пыли и на его сандалиях несколько капель уже подсохшей крови начертали странный узор. Угасающий взгляд старого фараона успел ещё заметить лук, который царевич нёс на плече и в волнении не подумал снять, с этим оружием он был похож на Хора-воина, одержавшего победу над злыми духами, врагами Солнца. Это был большой лук царевича Аменхотепа, гордость его, которого не могла согнуть ничья рука — ни рука самого сильного лучника в царском войске, ни рука иноземного воина, ни даже рука Тутмоса-воителя, покорившего землю до края её. Наверное, Рамери смог бы это сделать, но он поворачивается и идёт, указывая дорогу повелителю, маня его за собой, и снова звучит голос: «Иди, иди…» И впервые в жизни фараон покорно последовал за своим телохранителем, подчиняясь быстроте его шага, доверяясь его знанию дороги, страшась и уповая на его помощь там, где верный Рамери мог протянуть руку и помочь своему повелителю пересечь пространство огненных рек.

2000-2001 гг.

Хронологическая таблица

Годы жизни Тутмоса III — ок.1508-1436 гг. до н. э.

1468 г. до н. э. — вступление на престол в качестве единоличного правителя.

1468-1467 гг. до н. э. — первый поход в Ханаан. Битва при Мегиддо.

1466-1462 гг. до н. э. — три военных похода в Ханаан. Взятие крепости Уарджед на севере Джахи.

1460 г. до н. э. — первый поход к Кидши. Поход в долину Элевфера к городам Семира и Ардаты.

1459 гг. до н. э. — взятие крепости Уаза в долине Элевфера.

1457 г. — первый поход в Митанни.

Ок. 1457 г. — рождение наследника, будущего Аменхотепа II.

1456 г. до н. э. — поход в Джахи и страну Нухашша.

1455 г. до н. э. — второй поход в Митанни.

1454-1453 гг. до н. э. — походы в Ханаан.

1451 г. до н. э. — борьба с кочевниками пустыни.

1448 г. до н. э. — поход к городу Иркат в долине Элевфера. Разорение окрестностей Тунипа. Взятие трёх городов в окрестностях Кидши.