Туристы - [2]

Они остановились немного передохнуть на площадке с видом на город, раскинувшийся у их ног.

— Дорогая, — произнес Нестор любезно, — если ты себя чувствуешь утомленной…

— О! я никогда не устаю. Послушай, мы и ста метров не прошли от ворот.

Рэймона была полна желания размять мышцы и принялась энергично толкать вперед кресло-каталку мужа. Кресло затряслось, и Нестор рассмеялся. Он пребывал в хорошем настроении этим утром.

Морозильник, из решетчатых ворот которого они только что вышли, располагался на вершине самого высокого в городе холма. С дорожки, серпантином спускавшейся по склону, открывался прекрасный вид на городские достопримечательности. И каждый поворот тропы являл глазам супругов новое неожиданное очарование. Несмотря на изменения, привнесенные временем, детали пейзажей были расположены с той же филигранной точностью, что и на картине Пуссена. Даже люди, разбросанные по окоему, казались помещенными туда согласно плану главного архитектора, словно добавленные в последнюю минуту, чтобы служить ориентирами для взгляда. Они чересчур естественны, чтобы быть настоящими, думала Рэймона, как те персонажи на старых плакатах. Они не спешат, но и не стоят неподвижно. Они смотрятся в некотором роде аллегоричными.

Единственный упрек, который им можно предъявить, их малочисленность. Когда-то население этого города составляло около пятисот тысяч обитателей. Сейчас — Рэймона подсчитала тех, что были видны с террасы на середине склона — не более двадцати человек. И сколько среди них туристов?

Однажды, уже давно, они с Дэдди (так она ласково называла мужа) совершали круиз по Карибским островам. Они делали остановки на Антигуа, Ямайке, Сент-Томасе и Арубе, но не видели никого кроме официантов в ресторанах, грумов в отелях… и других туристов. Как-то на Сент-Томасе возле бассейна в отеле она услышала испанскую речь, но оказалось, что это молодая пара из Мадрида в своем свадебном путешествии. Вообще-то, они собирались все время провести в Майами. У Рэймоны сложилось впечатление, что нет никаких туземцев и что за пределами отелей и ночных клубов острова пустынны, стерильны, необитаемы.

Но, конечно же, аборигены должны были быть, это обязательно. Одни официанты и грумы не могли управляться сами. Просто Рэймона из робости не решалась поискать их. Она ни разу не отклонилась от установленных маршрутов путешествия. Да и как она могла это сделать, имея на руках восемьдесят килограммов неподвижного тела, которое нужно толкать в коляске?

Но этой извинительной причины ей было уже недостаточно.

А так как он настаивает на данной форме рабства (надо отдать ему должное, он не требовал ничего более; Нестор проявлял покладистость во всем кроме этого: упорно отказываясь использовать электрическое кресло-каталку или помощь нубийца, или согласиться на изготовление — дело совершенно простое — специальных протезов), ему нечего жаловаться на то, что Рэймона возит его с собой на экскурсии.

Подобное происходило уже не раз, но Нестор, однако, никогда и не возражал. Казалось даже, что он получает от прогулок больше удовольствия, чем она.

Будущее, насколько могла судить Рэймона, неуклонно прогрессировало в сторону однообразия. При каждом «возвращении» Рэнсомов мир становился более прирученным, покорным, уравновешенным. Не было ни беспокойства, ни суеты, и почти отсутствовали события. Так продвигаясь вперед, мир постепенно достиг верхней ступени скуки.

По крайней мере, говорила она себе, если то не было всего лишь фасадом — весь этот город, открывающийся взору и являющийся гигантским отелем, предназначенным исключительно для туристов. Возможно, Реальная Жизнь, продолжала думать она, происходит где-то в другом месте.

Надежда на это оставалась.

Рэймона была убеждена в существовании иной, Реальной Жизни, потому как их собственная (несмотря на комфорт и роскошь, которыми она пользовалась благодаря Дэдди) казалась ей, скорее, ненастоящей.

«Механическая, — думала она, — слово подходит».

— Ну, замечательно… вот и то, что ты искала: люди, — объявил Нестор, когда они достигли подножия холма.

— Где же? — вопросила Рэймона с заметным нетерпением.

— Да вон, на скамейке обнимаются.

Рэймона увидела лицо мужчины, отпрянувшего от женщины. Красота его была столь совершенна, что возникала мысль о пластической хирургии.

Кроме того, он показался ей знакомым. Потом повернулась женщина, и Рэймона ее узнала. Перед ними была та самая чертова выскочка, Мирна Болч. Рэймона помнила, что она представляла ей своего жиголо.

— Это не люди, — поправила она, — это туристы, как и мы.

Подойдя ближе, она улыбнулась с вымученной вежливостью.

— Мистер и миссис Рэнсом! — воскликнула Мирна Болч. — Какой сюрприз! И что за прелесть этот ваш… (она запнулась, подбирая слово) морской костюм, моя дорогая. Если вы собрались в город, почему бы не пойти с нами? Джимми ищет прошлое, но в этом от меня, к сожалению, никакой пользы. Я не знаю, на что оно похоже.

— С радостью присоединимся к вам, — сказал Нестор, — не правда ли, милая?

Рэймона молчала, не отрывая глаз от его блестящих туфель.

— Не правда ли? — повторил он.

— Конечно, — ответила она, поднимая взгляд. Молодой друг Мирны Болч улыбнулся ей с наглой фамильярностью — не так, как давний знакомый, а словно он ошибался ранее на ее счет, и вот теперь выяснилось, что они сообщники. Вероятно, он проник в ее тайну. Впрочем, это не требовало особой проницательности. Возможно, что и он тоже разыскивает Реальную Жизнь.